На чужой погребальный обряд его навел случай. Но Аркадия поразило совпадение: Соколов, которого отец победно разгромил на поприще добывания земных благ и с которым до конца жизни заочно мерялся по части каких-то нематериальных «дисциплин», сравнялись кладбищем. Подумал удовлетворенно: «Уж по надгробию-то мы верх возьмем!»
А еще Подлевскому приглянулась смазливая бабенка на соколовских похоронах. Опаньки — и мысли перескочили на мирское: надо разузнать, кто такова, а обхаживать, шатать женщин мы умеем. Нажал мобильник, который всегда в руке, вызвал шофера:
— Иван, сейчас выйдет молодуха в фиолетовой шали. Ее надо до дому проводить. Понял?
Не успел дойти до родительской могилы, вякнул ответный звонок:
— Аркадий Михалыч, докладаю. Их двое. В ритуал не сели, идут на рейсовый.
— Та-ак... Значит, вот что, садись с ними в автобус — и чтоб сегодня же доложил адресок. Ключи оставь под сиденьем.
Дав указания кладбищенским работягам, Подлевский поехал в офис, где его застал новый звонок от шофера:
— Аркадий Михалыч, домик-то — избушка с консьержкой! Едва проскочил, а в лифте последний этаж нажал. Они на седьмом вышли. Там три квартиры, номера записал.
— Годится. Наведем справки.
Он всегда ковал железо горячим.
2
Телохранитель Вова зорко прощупывал глазами дорогу и ждал, когда Власыч, переварив текущие ньюс, переговорив по мобильнику, приступит к отвлеченным рассуждениям. Была пятница, они гнали в «Черепаху», а в таких случаях подопечного тянет философствовать. Дабы не отвлекать телохранителя от прямых обязанностей, Власыч — он за стеклянной ширмой — велел оборудовать «мерс» внутренней связью.
В прошлом телохранитель Вова был «прикрепленным», как называли охрану высших партийных чинов. Успел застать славные времена — на излете, — когда личка жила без особых хлопот, заботясь лишь формальным сопровождением. Зато летала на самолетах с отменным бортпайком, а поздними вечерами где-нибудь в Ливадии или под Гаграми «деды» со стажем, слегка поддав, позволяли себе наперегонки гонять по горному серпантину в служебных тачках. Заводить друзей вне секретной среды запрещалось, мужики годами варились в тесном кругу, через пустой риск расходуя молодецкую удаль.
— Грамотеет в шинелях с наганами племя пушкиноведов, — раздалось в ухе. — Чьи строки?
— Пушкин, — с ходу ответил телохранитель Вова.
— Это про твоих бывших. Мандельштам... А вот скажи: допустим, нужна черепица на дачу. Есть финская и наша, дешевле. Какую возьмешь?
— Если на рупь дешевле, зачем мне наша?
— А вполовину?
— Вполовину — мусор, деньги на ветер.
— Грамотеешь, грамотеешь... — раздумывая о чем-то, пробурчал Власыч. — А если по чесноку? Чтоб ценой и качеством?
Телохранитель Вова быстро вошел в житейскую тему, природная смекалка подсказала:
— Тираж нужен. Ежели весь поселок уговорю нашу взять, цену можно срезать. Но вполовину не отдадут.
— Понял, понял, — весело отозвался Власыч и отключил связь.
Водитель Серега с густой татуировкой на запястьях скосил глаза на телохранителя: о чем это они?
Донцов был доволен. Телохранитель Вова, как обычно, вывел его на любопытные выводы. Телохранитель Вова... Мужику под шестьдесят, но даже юнцу Сереге велит называть себя Вовой, говорит, удачная была кликуха, а он суеверный, в его деле без фарта никак. Много повидал, этот Вова, много разговоров слышал, и легли они на природную закваску. В минуты дорожного безделья Донцов любил подкинуть телохранителю дурацкий вопросик, знал: Вова с его здравой, практичной выправкой скажет что-то дельное.
Виктора не интересовала черепица. Отказавшись перебрасывать прибыль за рубеж, — ну, кое-что он в Европе припрятал на черный день! — Донцов, глядя вперед, вложился в станкостроительный заводик. Дело новое, конкуренции нет, а завтра, глядишь, можно вылезти в лидеры перспективной отрасли.
Но рынок — под импортом. А донцовские станки, хотя простые — пока! — по цене вровень с германскими. Кто их возьмет? Виктор и без телохранителя знал, что для удешевления нужна крупная серия. Но практичный ум Вовы подсказал, как действовать. Договориться с путейцами о поставке нескольких станков, а может, скинуть цену, если они переоснастят сразу всю дорогу.
Отключив связь с телохранителем Вовой, набрал Кривцова, условился о встрече.
— Есть разговор!
С магистрали машина свернула на боковую улицу, затем в квартальный проезд и встала у двухэтажного дома со скромной неоновой вывеской над едва приметной, облупившейся железной дверью: «Черепаха». Когда Донцов прикатил сюда впервые — кстати, с Кривцовым, который поручился за него, — телохранитель Вова наметанным глазом определил: