В нашем переводе с итальянского «ну и чёрт с вами, господа». Брани было выше крыши. После Пятой или Шестой главы над «Онегиным» стали глумиться так беспощадно, что даже императора покоробило.
Николай I — Бенкендорфу
1830. Санкт-Петербург
В сегодняшнем номере Пчелы («Северной пчелы») находится опять несправедливейшая и пошлейшая статья, направленная против Пушкина; к этой статье наверное будет продолжение: поэтому предлагаю вам призвать Булгарина и запретить ему отныне печатать какие бы то ни было критики на литературные произведения и, если возможно, запретите его журнал.
«Если возможно» — прелесть! Когда-то именно там, в «Северной пчеле», Автора хвалили до небес. Вот рецензия на Третью главу:
…Любовь Татьяны к Онегину описывается жаркими стихами Пушкина. Где умел он найти страстные выражения, которыми изобразил томление первой любви! Как постиг он простоту невинного девичьего сердца, рассказал нам признание Татьяны в ночном её разговоре с нянею и письме к Онегину! Сии стихи, можно сказать, жгут страницы. Здесь видишь, что стихи не стоили ему никакого труда. Заметим, что Поэт наш, как и почти все великие Поэты всех стран и веков…
Вот они «мадригалы». Тот самый проклятый Булгарин в 1827 (они ещё не поссорились) пишет о Пушкине с большой буквы «Поэт» и прямо зачисляет в Великие Поэты всех времён и народов.
CI. Труд…
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча — в год труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
«Стихи не стоили ему никакого труда» — с этой булгаринской оценкой Пушкин совершенно согласен, и «Онегин» полон таких признаний. В Посвящении: «небрежный плод моих забав», «лёгкие вдохновения». В последней главе: «небрежные строфы», «малый труд»…
Но посмотрите на черновики — живого места нет, сплошные перечёрки. Вот важное свидетельство врага:
Было время, когда он от Смирдина получал по червонцу за стих; а стихи, под которыми не стыдно было бы выставить славное его имя — единственная вещь, которою он дорожил в мире, — писались не всегда и не скоро. При всей наружной лёгкости этих прелестных произведений, или именно для такой лёгкости, он часами мучался над ними, и почти в каждом слове было бесчисленное множество помарок.
Все кто попало без конца цитируют слова Пушкина «Я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница». Но хоть раз пушкинисты объяснили, в чём именно дьявольщина? Дело просто в дьявольской (адской) работе, количестве труда на страницу текста. Вот Первая глава (о том, как соблазнять объект желаний):
А вот черновик этого учебника:
Так работать! Бесконечно править (Пушкин говорил «марать»). И для кого? «Она по-русски плохо знала» — это ж не только про Татьяну, это о женщинах вообще:
И разве только о женщинах? В доме дяди Онегин нашёл лишь «календарь осьмого года; старик, имея много дел, в иные книги не глядел». У отца Тани и того не было: «он в книгах не видал вреда; он не читал их никогда». Ничего не изменилось. Только что за один экземпляр первого издания Первой главы кто-то на Christie’s заплатил 630 тысяч долларов. Купил, а читать не будет.