Спиридович ли сдержал своё слово, пообещав похлопотать за меня перед государем, либо сам Николай решил снизойти до монаршей милости - мне это, в общем-то, всё равно. Но вчерашним вечером в дверь моей квартиры уверенно постучали. На пороге стоял тот самый офицер, что провожал меня домой, когда я сошёл с поезда. Про себя ещё в прошлый раз я окрестил того Терминатором, уж больно смахивали он сам и манера его общения на легендарного Арни. Разве, тёмных очков и 'ёжика' на голове не хватало, а так - запросто мог бы сниматься в дублях. Следующий диалог лишь подтвердил мои подозрения, что машины из будущего запросто могли закинуть своё детище на службу, например, русскому царю:
- Господин Смирнов, прошу собраться!
- Куда?
- Я провожу вас.
- Я в этом даже не сомневаюсь. Вопрос, куда?..
Помявшись мгновение (компьютеру ведь необходимо какое-то время на анализ и обработку непредвиденного запроса), офицер охранки сделал морду, которая и без того была не очень, кирпичом:
- Всё узнаете, господин Смирнов. Будьте любезны собраться через четверть часа!
- Прошу прощения, вам сложно ответить? Вы отведёте меня к госпоже Куропаткиной?..
На непроницаемом лице Терминатора нельзя было прочесть никаких эмоций. Довольно невежливо развернувшись, тот просто-напросто закрыл за собой дверь. Молча. Демонстративно взглянув перед этим на карманные часы. Это когда ты что-то из себя представляешь, с тобой обращаются вежливо и доброжелательно. Стоит лишь оступиться и потерять под ногами опору, то... Вздохнув, я отправился собираться.
Спустя двадцать минут процессия из пяти жандармов и меня перемещалась по улицам Царского Села по направлению к Александровскому дворцу. Впервые за несколько дней очутившись на свежем воздухе, я жадно дышал, подставляя лицо прохладному осеннему ветру. Мысленно радуясь каждой, даже самой малозначительной мелочи после опостылевшей до отвращения, изученной вдоль и поперёк тюремной квартиры:
Вот дворняга подняла ногу у афишной тумбы, воровато оглядываясь. Собаки всегда метят территорию либо с видом, что их вот-вот пристукнут на месте, либо в глубокой вселенской задумчивости - мол, отвалите все с вашей бренной ерундой, пока я тут демиургом работаю. Надоели! Пометив и понюхав сделанное, псина бодро поскакала восвояси, шугнувшись звука наших шагов. Когда мы проходим мимо тумбы, я читаю на подмоченной дождиком бумаге: Премьера: 'Не всё коту масленица', Александровский театр, 4 ноября... Завтра! Эх, а я ни разу не побывал в местном театре. И, наверное, уже не доведётся, во всяком случае, в Петербурге - скорее всего. А так хорошо было бы сходить туда вдвоём с Еленой Алексеевной... Заказал бы ложу, взяли бы театральные бинокли, было бы всё, как у людей... Впрочем, у меня так не бывает никогда, так что пора забыть. И если сейчас меня ведут к Елене Алексеевне...
В этот момент мы оказались перед высокой решёткой дворцовой ограды, и я собрался было свернуть в центральные ворота, но голос Терминатора негромко сказал из-за спины:
- Не сюда, господин Смирнов, вам в парк.
Сердце сжалось. Потому что в парке, а не в кабинетах ставшего ненавистным мне дворца, меня мог ждать лишь один человек в этом мире. Значит, идём мы всё-таки на встречу к...
Одинокую женскую фигурку я заметил сразу, ещё издали. Всё в той же беседке у озера, где мы любили встречаться в обеденные часы. Встрепенувшись при нашем приближении, девушка в скромном пальто и шляпе с чёрной вуалью поднялась со скамьи и сделала навстречу шаг, ещё один...
Я резко обернулся:
- Наша встреча тоже будет проходить при вашем участии, господа? Или, я могу всё-таки побыть наедине со своей невестой? Хоть какое-то время?!..
- У вас в распоряжении полчаса, господин Смирнов. Мы будем неподалёку.
И, не меняя выражения лица, машина из будущего сделала жест рукой, увлекая за собой жандармов помельче. Прошуршав опавшей листвой под ногами, вся группа неторопливо отошла на десяток шагов, расположившись под ветвями платана.
Что можно сказать любимой, вчера похоронившей отца и самой не погибшей лишь потому, что тот закрыл её собой от осколков? Девушке, похороненной и оплакиваемой мною, вернувшейся с того света каким-то невероятным чудом? Сказать в положении арестанта, приведённого на короткое, часовое свидание под наблюдением надзирателей?!..
Поэтому я просто подошёл и молча обнял дрожащую как осиновый лист, такую хрупкую и родную мне девушку. Обнял со всей бережностью, отпущенной мне Богом. Обнял как самое дорогое, что ещё пока есть у меня на этом свете.