Я люблю этот момент. Но сейчас место лучшего дня в моей жизни занимает совсем другое событие…
И пара слов о моей жизни в семье в тот момент.
Мы снова жили в том месте за бабушкиным домом. Мы называли его «хатка». Это было помещение, состоящие из двух маленьких комнат размерами примерно три на пять метров в общем. Там были низкие вздувшиеся и в некоторых местах провалившиеся потолки из фанеры, земляной пол, застеленный линолеумом, и неровные стены, побеленные известью.
Там мы жили. Но на ночь я и брат уходили к бабушке, потому что в том помещении не было места для двух кроватей. Сначала мы спали в комнате с бабушкой, потом нас переселили в бывший зал. Мне было девять, а моему брату семь. Но мы спали на одной кровати, а до этого на одном диване, просто один был повернут ногами в одну сторону, а другой – в другую.
Папа пил меньше. Но это всё же не прекратилось. Он стабильно выпивал раз в месяц и дня по три лежал на кровати, сетуя на то, как же ему плохо. В такие моменты маме приходилось управляться с хозяйством самостоятельно. Я помогала ей по домашним делам.
Я мыла посуду и убирала в доме (точнее, в помещении, где мы жили). Там, понятное дело, не было горячей воды, и стола у нас в комнате тоже не было. Стол стоял в соседнем строении, сарае, где у нас жил скот и лежало сено. Там мы готовили кушать. А ели мы в хатке. Кто где. Я предпочитала стоять. Зимой я ходила к бабушке мыть посуду. У нас были огромные горы тарелок и мысок после каждого приема пищи. И семья не собиралась вычищать посуду, чтобы ее легче было мыть. Мне приходилось это делать. Но всё равно остатки еды забивали решеточку.
И бабушка кричала на меня. Да мы и без повода могли поссориться. В это время мама рассказывала мне о том, насколько бабушка плохая. И моё отношение к бабушке портилось.
А позже я стала жить одна с зале. Брата переселили к себе родители. А я могла распоряжаться тем пространством. Никто мне не мешал. И я могла насладиться одиночеством.
В зале стоял огромный шкаф. Там была разнородная литература: от любовных романов до детских книжек, от книжек по созданию поделок из спичек до книг по ведению хозяйства. И я читала это всё. Мне нравилось сидеть и листать эти книги. Но я находила там вполне себе интересные идеи.
Перед моей кроватью весели большие позолоченные часы в стимпанк стиле. Я любила наблюдать за тем, как двигаются их стрелки. И хотела понять, как идёт время, что такое время и можно ли им управлять, в смысле останавливать. И пару лет я серьёзно билась над этими вопросами. У меня даже была идея, концепция. Определение по формам и вещам, которые бросаются в глаза. Это было глупо. Но эта тема заставляла меня думать. И конкретно думать. Без этого я бы, скорее всего, так и не начала заниматься саморазвитием, потому что мой мозг бы даже не смыслил об умении думать.
Я рисовала, делала всякие поделки, записывала свои мысли. Но в тот момент я полностью перестала заниматься чем-либо, связанным с актёрским мастерством. И, возможно, это меня в некоторой степени угнетало. Ведь я запретила себе то, что было для меня самым важным в определенный момент существования.
В тот же момент мне купили хомячка. Её я назвала Лина. Она была активной. Она всё время копошилась в своём домике. А по ночам бегала в колесе, а оно ужасно скрипело. И поэтому сожители говорили, что, если это не прекратится, они выкинут моё животное из дома. Но мне было всё равно на это предостережение. И все перестали обращать внимание на звуки.
Лина делала мои деньки не такими одинокими. Я иногда выпускала её за пределы клетки. Мне нравилось держать её в руках. Это был мягкий, пушистый и массивный комочек с милыми малюсенькими лапками и милыми коготками. Я любила это прикольное существо.
Лето прошло. И начался тот самый год, когда я поставила себе реальную цель. Год, когда мне неоднократно сказали, что у меня ничего не получится…
И это был последний мой год в начальной школе.
В связи с ситуацией на Украине к нам приехало много детей оттуда. В класс добавилось четыре человека.
В то время я хорошо дружила с Ксюшей. В тот момент, я бы сказала, мы были лучшими подругами. Мы ходили друг к другу в гости, проводили много времени вместе на переменах.
В четвертом классе выяснилось, что по четвергам будет по четыре урока. А потом дополнительный по православию и какой-то важный кружок по математике. На них было ходить обязательно. Но я с Ксюшей не хотела этого. А именно православия. Уже в то время я считала себя атеистом. И была против такого принуждения верить. Тем более, я не была крещеная. А почему не ходила Ксюша, я не знаю. Наверное, за компанию.