И я пела. И танцевала. Без этого я тоже не могла жить.
И я представить не могу, где бы я была, если бы родители обратили внимание хотя бы на один мой талант (ненавижу это слово, я вообще отрицаю существование таланта, это просто дело, в котором у человека больше опыта и к которому человека тянет). Но, знаете, я рада, что никто не придал значения моим увлечениям. Так бы я была совсем другим человеком. А я обожаю себя такой, какая есть я.
У нас не было Интернета. И я особо не жаловалась на его отсутствие. Когда об этом говорили взрослые, из их уст это звучало как что-то магическое, что предначертано только самым богатым и на что нужно потратить уйму денег. Да и рассказы взрослых о том, что в Интернете можно найти всё, что угодно и когда угодно, с присущей им дурацкой интонацией вызывали у нас какое-то восхищение, что ли. И сейчас я вспоминаю это, и становится стыдно за взрослых. Серьёзно. Они же знали, что это, для чего это, как это работает. А нам несли чушь.
По-моему, это неправильно. Детям нужно говорить достоверную информацию, правду. И только так потом у родителей не будет никаких проблем с переучиванием ребенка новым законам жизни и правилам. Только так. Ведь ребенок – тоже человек. И когда-то он тоже будет вспоминать своё детство. И если тогда он не понял, о чём взрослый ему говорил, то в будущем он обязательно это поймёт. Конечно, информацию нужно облегчать для понимая ребенка. Но не нужно делать это до уровня дезинформации. Ведь потом ребенок просто запутается, что здесь правда.
Так было со мной. Да и со многими другими детьми, с абсолютным большинством.
Интернета не было. Зато мы жили в селе. И эта атмосфера тоже помогла мне стать той, кем я являюсь сейчас. Атмосфера вечного страха, с одной стороны, и атмосфера спокойствия, с другой. Может, поэтому я такая бесстрашная. Потому, что я поняла, что этот вечный страх есть спокойствие.
А ещё многие моменты имеют какую-то паркость. Просто чувство такое при их вспоминании. Хотя многие из них происходили на морозе.
Я ненавидела баню. Когда ты заходишь в наполненное паром помещение, становится сложно дышать и чувство, что вот-вот задохнёшься. Тебя намывают горячей водой и трут мочалкой настолько, что на теле чуть ли не появляются раны. А мама просто говорит сидеть молча и не двигаться без её повеления. Потом тебя еле вытирают. Ты ещё мокрый. И на тебя одевают колготы, кофту, куртку. И во всём этом ты сидишь в таком же жарком коридоре. Когда всё твоё тело чешется, а лёгкие, кажется, перестают дышать. А потом выходишь на свежий воздух. И вся одежда начинает прилипать к телу. Оно ещё сильнее чешется. А потом ещё двадцать минут идёшь домой и ощущаешь весь этот ужас…
И немного о том, почему вечный страх.
У нас были животные: кролики, свиньи, коровы, куры, утки, козы…
И в детстве я поняла лишь то, что они могут доставлять боль. Когда мне было два годика, я сидела около кроличьей клетки и смотрела на её обитателя. Я давала кролику что-то. И он ударил зубами по моим пальчикам. И до сих пор у меня большой шрам на мезинчике левой руки.
Родители управлялись и я стояла в базу и смотрела на них. Ко мне начала подходить корова. Она подбежала и её рог пронёсся в паре сантиметров от моего живота. Она прибила меня к стене. И, о, слава случаю: если бы корова ударила на несколько сантиметров в бок, меня бы здесь не было… Она пробила бы мне живот. Родители не сразу меня заметили. Я не кричала и не плакала, а просто взяла её за рога и смотрела. Папа подбежал и отвёл её. А с тех пор иллюзия бесстрашности начала рушиться…
У нас всегда были собаки. Папа очень любил их. Да и я к ним не была равнодушна.
Сначала у нас были грейхаунды. Это высокие стройные охотничьи собаки с тонкими фигурами. Когда-то папа хотел их разводить для охоты. Но время, точнее его отсутствие, не позволяло этим заниматься. Некогда у нас их было много, штук пять. Но потом часть собак умерла. И остались только Алмаз, Самира и ещё один пёс, сын Самиры, я забыла его имя.
Они жили у вольере. И, как я помню, на всех собак еды тогда не хватало, из-за чего они часто дрались. Когда мы переехали в хату, собак стали держать на цепи. Папа никогда не отпускал их и не гулял с ними. И я считала такое поведение безответственным. Мне было жалко животным. Потом их не стало…
Несколько раз родители покупали немецких овчарок. Лучше всего я помню черную овчарку по имени Грета. Это была самая позитивная и милая собака, которую я когда-либо видела. Она гуляла у нас по двору. Когда кто-то заходил к калитку, она прыгала на него и облизывала – вот так она была рада видеть хозяев.