Но я подумала о том, что это могут увидеть взрослые. И подумать, что я ненормальная. Мои действия не есть норма. Такого не должно быть.
Неделя до Нового года. Мама просит принести что-то с кухни и говорит, что эта вещь находится в каком-то ящичке. Я открыла один из них. Там лежала большая кукла. Я обрадовалась, а потом всё поняла: это подарок мне на Новый год. Мне стало не то, чтобы грустно. Просто это был удар для детского сознания. Тогда я верила в чудеса и всеми способами пыталась доказать их существование. Но это разрушило всю магию.
Та кукла лежала в сыром плесневом шкафу. И от этого становилось ещё грустнее…
В новогоднюю ночи приснился ужасный сон, как мне казалось. Я стояла на облаке. Везде пылал огонь. И из-за дыма навстречу мне появилась женщина в маске кошки. Она держала две катаны в руках. И направлялась ко мне. Я понимала, что не смогу сражаться с ней. Я сопротивлялась, ускользала, пыталась убежать. Но тут резко кошка сбросила меня с облака. Я дважды вскакивала при виде снов за свою жизнь. И этот раз был одним из тех разов. Я вскочила, а под ёлкой сидела мама с игрушками в руках и что-то делала. Мне стало ещё обиднее, я отвернулась, а она меня не заметила. Всё. Теперь точно всё волшебство, в которое я только могла верить, рухнуло…
Особенно всегда проходило лето.
Летом приезжал хозяин дома. И нам приходилось переезжать к бабушке. Мы собирали все свои вещи в бричку. И перевозили. Папа даже разрешал мне иногда рулить.
Мы собирали всё-всё. И должны были жить у бабушки до начала осень. Мы жили в старой комнате, которая не имела проход в дом, но соприкасалась с ним стеной. На всю стену там были фотообои со львёнком. Старое большое окно с множеством щелей и не пойми какая дверь. И там было много мух и комаров. Поэтому находится было практически невозможно, особенно ночью. Но нам приходилось терпеть…
Мне было четыре. Поздняя весна. Ещё не стало достаточно тепло. И поэтому мы, дети, ходили в куртках. А мама садила огород.
Она работала на грядках. А мне с братом нечего было делать. Мы просто ходили по бывшему мусорнику и искали всякие интересные штучки. Потом я подняла глаза и сквозь сетку в соседний двор увидела маленькую девочку, которая смотрела на нас. Я пыталась не обращать на неё внимание. Но потом мама сказала, чтобы я подошла к незнакомке. Мы заговорились. Девочка принесла две миниатюрные пластиковые пони и подарила мне и брату. И мы договорились встретиться завтра на том же месте. И поиграть у неё во дворе.
Так и случилось. Мы начали видеться каждый день. И в итоге стали подружками.
Её звали Вика. Она приезжала в село каждое лето с бабушкой и дедушкой или с родителями. Она была почти на год старше меня. Но это не мешало весело проводить время.
А ещё я помню, как я с бабушкой и с тётей ездили на пляж. Волны казались мне такими странными, океанскими. Я стаяла на берегу, а за ручки меня держали Таня и бабушка. На море была атмосфера особая. Такой запах, легкий ветер, не так уж и много отдыхающих. Это было прекрасно. И всё было наполнено каким-то счастьем.
Однажды я ездила на море с моей семьёй и семьёй дяди Миши. Вечер. Солнце село. Прохлада. Но мне было не комфортно. Дядины дети пугали и пытались вызвать негативные эмоции, а взрослые пили или вели себя совсем не любяще. Если бы я была одна, возможно, это было бы самое прекрасное воспоминание из тех, которые могут быть.
С родителями мы очень редко, раз или два за лето, ездили на море на велосипедах или на бричке. Но это было незабываемо. Знаешь, думаю, любой ребенок рад провести время с родителями, особенно когда большую часть времени они на работе, а потом говорят, что всё делают ради тебя. Но не в материальном благополучии же дело… И так было всегда, и будет всегда. Они не делают ничего, чтобы меняться. Они привыкли к этой раковине.
В детстве у меня болели почки. Очень болели. Нужна была интенсивная терапия, и поэтому мы ездили в Симферополь.
А потом из-за аденоидов семьдесят процентов слуха было потеряно. Мама говорила что-то, а я плакала и говорила, что ничего не слышу. Был большой шанс того, что я вовсе лишусь слуха. И почти через год мне удалили аденоиды. Сразу же я начала слышать всё отчетливей. Но нужно было пройти длительный курс терапии. Мне нельзя было нырять с головой и необходимо было по случаю купания надевать беруши. Это было очень неудобно. Потом каждое утро нужно было ходить в больницу на прогревание. К ушам прикладывали большие еле влажные диски, которые ужасно пахли и постепенно нагревались. Это мерзотное ощущение, будто в твои уши заливают горячий воск, и он попадает в мозг и начинает разъедать его, а ушные каналы в это время становятся всё шире и шире. Я ненавидела всё это.