А потом у меня обнаружили пупочную грыжу. Мол, мне не так обрезали, когда я была младенцем. Об этом сказали, когда я ещё не пошла в школу. Но родители не верили, они говорили, что это всё бред и такого быть не может. И каждый год им говорили об этом. Но потом от любой еды мой живот начал настолько болеть, что я не могла нормально лечь, не говоря уже о том, чтобы встать. И этот ад продолжался полгода. Самое сложное было притворяться, что всё хорошо, в школе, потому что ко мне бы серьёзно придолбались, если бы я показала, что мне больно. И приходилось терпеть. А была такая боль… В итоге, операцию провели, только когда я закончила второй класс…
И я помню самый яркий момент с участием голоса повествователя. Это было моё пятилетие.
Я стояла между беседкой в бабушкином дворе и домом. И думала о том, как быстро жизнь пролетает… Я серьёзно. Да, это звучит смешно, но тогда я думала что-то типо такого: «Капец, вот мне уже пять. Теперь мне не сколько-то там годиков, а пять лет. Никогда бы не подумала, что это время пролетит так быстро. Я столько уже успела сделать, но столько ещё впереди». Да, да, именно так я и думала. И тогда в моей голове пробежала странная картина. Мне показалось, будто меня ждёт что-то грандиозное, великое. Будто вот к этому мне нужно готовиться.
И это было странно, как и эти мысли. Тогда мне казалось, что я на пару минут стала лет на десять старше. Голос повествователя всё-таки…
И вот уже через год начался второй этап становления маленького существа в Дину Вайа.
Этап 2
Школа: началка
Я хотела в школу. Мне было скучно дома. И ничто не помогало справляться с этой скукой. Я никогда не ходила в садик. В селе его не было, а ездить в умничку в город было дорого.
Перед школой были подготовительных курсов. Пару месяцев мы ходили к нашей будущей классной руководительнице. Мы изучали азы азов школьной программы, знакомились с устройством школы и друг с другом. Помню, как нам проводили патриотические лекции (куда без этого). Я жила в Крыму, а Крым тогда был Украиной. Из нас пытались сделать патриотов этой страны. Хотя большинство людей немного больше любило Россию. Они не были верны своей стране. Я, конечно, против патриотизма и патриотического воспитания как таковых. Но я считаю патриотизм за чужую страну высшей степенью невежества к стране собственной. Ведь по итогу он может принести больший ущерб стране, чем отсутствие патриотизма вообще.
Помню, как перед первой встречей с будущими одноклассниками и учительницей я пыталась запомнить, что меня зовут Косовская Диана Сергеевна. Я около часа повторяла это. Я волновалась. И поэтому всё время спрашивала маму, правильно ли я говорю. И ещё мне было страшно из-за одного момента. Мне придётся очутиться среди незнакомых людей одной. Это пугало, потому что родители никогда не оставляли меня в такой атмосфере. Они пугали, что в такой атмосфере может произойти что-то плохое, негативное, что может принести мне вред. Вот я и боялась.
А ещё меня пугала перспектива потеряться где-то, что мама не придёт, что про меня забудут или что, когда заберут остальных детей, я останусь сидеть там, потому что для родителей их работа и их дела важнее.
И настал тот самый, первый, день. Я плакала, когда нужно было расставаться с мамой. Хотя очень-очень хотела быть со своими будущими одноклассниками. Но жутко боялась.
Мы выходили по одному к доске. И учительница задавала нам по несколько вопросов. Помню, что там точно были вопросы «Сколько тебе лет?», «Как тебя зовут?» и «Как зовут твою маму?» Это было намного менее напряжным, чем я ожидала. И я была рада. Пока я с мамой шла домой, я рассказала ей, как всё прошло. С таким воодушевлением.
Шли дни… И в конце курсов мне выдали книжечку, которую я должна была решить за лето и сдать учителю в начале учебного года. У родителей не было времени со мной заниматься. И в итоге я с мамой не решили и трети. Я не поняла в полной мере, как считать, мы не дошли до этого. И я не умела писать. Но умела читать, я рано научилась читать – в три.
А когда нужно было сдавать проделанную работу, мама сказала мне, что сдавать вовсе не обязательно. И она соврала, что мы потеряли книжку.
Начался учебный год. С двумя девочками из своего класса я была знакома и до школы. Наши родители часто пересекались. Но не было ничего, что можно было бы назвать дружбой. Мы были чужаками друг для друга. Все для меня были чужаками. Я боялась принести им вред своим присутствием, а ещё боялась, что меня оттолкнут. Поэтому я выбрала другую стратегию.
Молчать. И быть одной. Более того, мне нравилось наедине с собой, потому что так я могла думать над вопросами, которые мало волновали детей моего возраста, размышлять и смотреть на поведение маленьких существ со стороны.