— Доброго утречка! Вижу, вылез из берлоги?
— Здравствуй, дорогой! — вставая с чурки, ответил Янис, но руки для приветствия подавать не стал. — Надоело лежать в четырех стенах, решил свежим духом подышать.
— Это ладно! Знать, дело к здоровью идет, — присаживаясь на корточки рядом, довольно отметил Дмитрий и, дождавшись, когда Янис присядет, продолжил разговор. Сначала поинтересовался о здоровье:
— Как рука? Пальцы работают?
Янис пошевелил, немного повернул кисть в запястье. Дмитрий покачал головой:
— Работает, знать, восстановится. Никодим молвил, что кость одна раздроблена, срастется. Плохо, что клыками насквозь прокусил, яду много. Такоже, ладно, что кровь бежала, слюну вымыло, что осталось, живица вытянет. Будет время — заживет. Спаси Христос!
— Сегодня уже получше, — согласился Янис. — Слабости нет, голова не кружится.
— Вот и славно! А я, ить, вчерась запоздно прибыл. К тебе не пошел, там у тебя все прибрали. Зверь-то к нашему приходу вздулся, пришлось яму поглубже копать, чтоб не пах. Скажу тебе, большой медведь! Там, за огородом закопали… — пояснил Дмитрий, при этом притупив взгляд в землю. — Собаку в другом месте… Под кедром.
Янис вздрогнул: «Если под кедром, то там же похоронен Клим-гора… Наверное, нашли останки». Побелел, ожидая новых вопросов.
— Картошку доокучили, — продолжал Дмитрий. — Револьверт нашли, на зимовье под стреху поклали. Улей поставили. Андрейка такомо щас у тебя живет, за хозяйством глядит. А я вот приехал, сам знашь: покосы, сено убирать надобно.
— Спасибо огромное за все! — поблагодарил Янис, боясь заглянуть ему в глаза. А в голове как будто удары молотом по наковальне: тук-тук-тук. Знает или нет?
— Ты покуда посиди, Агрипина щас каши да молока сготовит. А я пойду за конями, — встал, не глядя на него, пошел к ручью, — ить, сено надо метать.
— Агрипина кто тебе? — не зная, что сказать в таком случае, просто так спросил Янис.
— Так, жона она мене, — через спину ответил тот и Янис все понял: «Знают… Нашли. Видели».
Деревня оживала. Тут и там в домах хлопали двери, женщины выгоняли коров. Мужики, постукивая деревом и железом, готовились к работе. Рядом с ними крутились дети. Начинался обычный трудовой день.
Из дома по соседству выскочил Никитка, увидел Яниса, бросился к нему. Сразу с испуганными глазенками спросил:
— Ты пошто тутака?
— Вот, вышел на волю, — с улыбкой ответил он.
— Сталось что-то, что ли?
— Нет, все хорошо.
— Ух! — мальчишка с облегчением вздохнул. — Я ить, думал, брякнулся опять, руку заломал. Ись хошь?
— Молока бы.
— Щас домой сбегаю, принесу, — пообещал он и убежал, только пятки засверкали.
Дмитрий провел в поводу к дому лошадей. Поровнявшись, сухо спросил:
— Ишо не кормили?
— Ничего, подожду. Мне торопиться некуда, — равнодушно ответил Янис.
Прошло достаточно времени. Староверы постепенно покидали усадьбы, кто пешком, другие на лошадях — каждый скромно приветствовал его как старого знакомого, даже те, кого он не видел в глаза. Ушел на покос и Дмитрий, вместе с братом Егором. Как позже Янис узнал от Никитки, это был его отец, а Дмитрий приходился ему дядей. Вместе с ними, помахав рукой со спины лошади, уехал Никитка.
Вскоре, когда все стихло, он увидел Катю. Она вышла из ограды с корзинкой в руках, направилась к нему. Янис заволновался, вскочил с чурки, сделал шаг навстречу. Девушка заметила это, смутилась, пошла медленнее. Опустила взгляд в землю, покраснела, нервно поправила на голове укрывающий волосы платок.
Расстояние в сто шагов от дома казалось Янису слишком длинным. Он не видел ее всего лишь один день, а, как показалось, целый месяц. Ночью плохо спал и сегодня утром встал и вышел на улицу, возможно, потому, что хотел встретиться.
— Доброго утречка вам, — склонив голову, прощебетала девушка ласточкой и, после ответного приветствия, указала на корзинку. — Принесла покушать. Тут яйца, сметанка, а кашу, — посмотрела на дом Дмитрия, — обещалась Агрипина сготовить. Сегодня я вам помогать буду. Тятечка Никитку на покос снарядил, сено грести. Тут кушать будете или в избушку занесть?
— Наверное, туда, — растерялся Янис, сообразив, что там они будут хоть какое-то время наедине.
Она прошла вперед, распахнула дверь и исчезла внутри:
— Ух, как у вас тут дышать тесно! Надобно свежесть пустить, пусть открыто будет, — а сама схватила ведро, выскочила и исчезла за углом.