– Вот… К господину Надеждину.
– Хм. Он занят. Вы можете поговорить со мной, я тоже управляющий.
– Мне все равно, чем он занят. Отойдите, сударь. Мы из полиции. Расследуем убийство вашего хозяина.
Червинский толкнул дверь кабинета и вошел. Куликову ничего не оставалось, как войти следом.
За светлым простым столом – дама лет сорока пяти: некрасивая, сухая, с волосами, явно искусственными. Справа от нее – барышня. Снова она – та самая, которую Куликов прежде видел у Алекса, а затем – в окне дома Натальи Свиридовой. Слева и сам Надеждин. Он спокойно смотрел на Червинского, ничем не выказывая любопытства. Куликов снова почувствовал себя чем-то средним между шлюхой и попрошайкой. Интересно, что на что только Червинский рассчитывал.
– Вы – Надеждин?
– Верно.
– Вы арестованы. Пройдемте.
– Что? – темные глаза управляющего округлились.
Надо полагать, не менее удивленным выглядел и сам Куликов.
– Вы арестованы по подозрению в убийстве.
– В чьем же, простите?
– Вы бы не слушали этого человека, Борис Павлович. Он уже много лет не работает в полиции, – вмешалась дама. – И, на вашем месте, я бы позвала охрану.
– Не ожидал, что вы так скверно осведомлены, Ирина Аркадьевна. Уж вам-то следовало знать, что после того, как наш Чернышев простился с жизнью, не расплатившись с карточными долгами, начальник Ерохин вынужден был обратиться ко мне.
– Вот как… Не знала. Не интересуюсь подобными вещами, простите. Однако же позволю себе позвонить господину полицмейстеру.
– Это ваше право. Жалобу тоже не забудьте оставить. Но то ваши дела, а нам платят за наши, маленькие. Так что Надеждин поедет с нами, а потом выясняйте все, что вашей душе угодно.
– Какая нелепость, – управляющий коснулся гладкого лба. – И в чьем же убийстве вы меня обвиняете?
– В организации убийства, если быть точным.
– Аркадия Павловича?
– Для начала – купца Ермакова, распорядителя делами городского головы Романова, счетовода Павлова, сына гласного Простакишина… Куликов, напомни, кто пятый?
– Подождите… Все эти люди погибли во время инцидента с бандитами, – мраморные щеки порозовели, а голос дрогнул.
– Который организовали вы, в чем и признались накануне сыщику Куликову. После чего наш начальник распорядился отправить вас под арест.
Управляющий уставился на Куликова.
– Это чудовищное беззаконие. Вам прекрасно известно, как все обстояло на самом деле. Наше добровольное общество…
– Беззаконное, – добавил Червинский.
– Пусть так. Но целью всех этих людей было то, чего не может сделать полиция – наказание преступника.
– Напомните, которого именно?
– Алексея Безымянного.
– Ну, так он-то как раз жив и здоров – будь иначе, мы бы узнали первыми. Зато все эти люди – мертвы. С учетом того, что на вас работал покойный сыщик Свиридов – или, возможно, вам он куда больше знаком, как «Соловей» – такие, как вы, обычно звали его именно так – сговор с целью убийства и обогащения на лицо. И, боюсь, на сей раз ваши уловки вам не помогут.
– Это о чем вы?
– Накануне вы уже пытались дать взятку сыщику Куликову, чтобы не дать ход делу…
Статуя окончательно ожила. Если бы взглядом можно было убить – Куликов был бы мертв.
– Вы творите чудовищные вещи, уважаемый. Вам ведь отлично известно, как все обстояло на самом деле.
Надеждин поднял скрещенные руки и уткнулся в них лбом. Дама разглядывала потолок. Красивая барышня смотрела, не моргая и не дыша.
– Сыщик Свиридов помогал мне узнавать о возможных беспорядках на заводе. Да, неофициально. Но это нарушение не подсудно.
Червинский уселся, пододвинув стул поближе к Надеждину, и закурил.
– Вы ведь – главный управляющий, не так ли?
– Это точно не имеет никакого отношения к тому произволу, который вы пытаетесь сотворить.
– А часы ваши – явно из Маньчжурии. Вы встречались там с Семеном Аркадьевичем, и знали…
– Вы уверены, что этот вопрос непременно стоит обсуждать при дамах?
– Хорошо, пусть будет так. Но затем, так удачно заняв это место, вы помогли Семену Аркадьевичу отправиться в мир иной.
– Что за отвратительно наглая ложь! Я всего лишь предоставлял информацию Ирине Аркадьевне.
– Которую вы, по вашим словам, не знали, как и ее брата, – ввернул Куликов.
– Все это – личное дело владельцев завода. И в том нет никакого преступления.
– Но, будучи главным управляющим, вы ведь знали обо всем – и не только о счетах, а и о том, с кем наследники вели дела, когда и кто приезжал и уезжал…
– Однако я обращалась к вам лишь дважды, и второй раз – как раз сегодня, – заметила дама.