– Благодарю вас. Глоток. Сыровато сегодня.
На улице едва начинала спадать дневная жарища, но Легкий спорить не стал.
Глотнув, Ерохин промокнул губы платком, что носил в нагрудном кармане, причмокнул.
– Вы, очевидно, позвали меня, чтобы спросить о следствии.
Совсем не умел строить полезные отношения. Кто так делает?
Однако Легкий слишком устал, а в гостиной все еще мялось полным полно народа. Чего стоил один громогласный купец Николаев, забывший, как в дела вести в городе. Вместо того, чтобы вспомнить и сделать верные выводы, битый час жаловался на убытки. Чиновник, мечтавший о исправлениях в метрической книге, и винодел, что на участок соседа глаз положил, сочувствовали не менее шумно.
– Верно. Хотел поговорить в неофициальной обстановке.
– Увы, но значимых результатов пока нет. В пятницу один из сыщиков должен был получить важные сведения, но у него не вышло.
Соловей тогда был еще жив – но Легкий ничего об этом не знал.
– А теперь у нас осталось всего два сыщика. И это при том, что на участке – весь центр города. Времена беспокойные: не убийство, так разбой, не разбой, так похищение. Четыре человека – и то мало: я не раз подавал начальнику полиции прошение о расширении штата, а два…
Долитый коньяк не только от сырости спас, но и от стеснения.
– Куда же они подевались?
– Выясняем. Квартира одного просто закрыта, а другой… Вы ведь, кажется, знали Свиридова?
Легкий пожал плечами.
– Приходилось встречать. Он, по-моему, давно в вашем участке. Но хорошим знакомым бы я его не назвал.
– Так вот, его в последний раз видели поздним вечером пятницы. И обстоятельства были весьма двусмысленны. С учетом того, что очевидцами стали четверо полицейских…
Легкий приподнял светлую редкую бровь, отхлебнул из стакана и снова долил собеседнику.
– Так что это за обстоятельства?
– Они указывают на связи, недопустимые для полицейского, – Ерохин взглянул многозначительно. Он знал не все, но все же достаточно для того, чтобы кое в чем разобраться. – Конечно, сперва я хочу услышать версию Свиридова, но пока все выглядит именно так.
Легкий оглядел свои ногти. Разговор об участи Соловья, ради чего он и позвал Ерохина, стал теперь неуместным – зато снова возник вопрос, что делать с телом. Похоронить самим, чтобы весь город знал – имелись у головы с мелким сыщиком общие интересы – не вариант. Стало быть, остался один – отдать семье, чтобы жена и дети поглядели всласть на то, что от Соловья осталось.
Но это потом. Сейчас нужно разузнать о последних его минутах.
– Умеете вы напустить туман, Леонид Михайлович. Мне теперь любопытно. Раз начали – уж расскажите.
Ерохин немного поколебался.
– Свиридов бросил служебное поручение и отправился в Старый город с группой его обитателей. Те попросили его о помощи в каком-то их личном вопросе. У всех, кто их видел, сложилось впечатление о давнем знакомстве.
Легкий кивнул. Значит, Соловья выследили и отвезли на казнь. Очередность событий стала понятнее, однако ответов не добавляла.
Не принес их и день сегодняшний, не менее утомительный, чем вчерашний. Посетители продолжали течь в управу и резиденцию, а тело Соловья – разлагаться на старом складе.
Людей это, конечно, беспокоило, да еще как. Надо бы съездить в ним самому, но где взять время?
Так что Легкий сделал два звонка.
– Один из горожан сегодня сказал мне, что в оружейной лавке купца Безымянного с краю базарной площади укрываются сразу два беглеца с каторги. Я, конечно, задал ему вопрос – почему он пришел с этим ко мне, а не в полицейский участок, к слову – ваш. И знаете, Леонид Михайлович, что он мне ответил?..
Мелко и бестолково, но все же лучше, чем ничего. Пусть поглядят, как работает власть. Но тут палку перегибать нельзя. Не то не успеет Легкий оглянуться, как уже его тело окажется на воротах, и даром, что градоначальник.
Второй звонок был коротким.
– Сенька, скажи братьям, чтобы к вечеру ко мне наверх заглянули.
Они приехали даже раньше. Когда Легкий вернулся из управы, уже собрались в гостиной вместе с Верой и Катькой – женой старшего, что горничной у Легкого стала.