Поднявшись на второй этаж, она заметила, как Немой, увидев ее, поспешил в свою комнату. Наверняка снова набедокурил в школе – но это может и подождать.
Зайдя к себе, Царевна щедро надушилась, накрасила губы красной помадой, зажгла лампу и сняла платье. Легла на кровать, закрыла глаза, не боясь задремать: сердце до сих пор колотилось, в висках пульсировала кровь – сон в таком состоянии ей точно не угрожал.
Пока ждала, представляла все варианты, по которым задуманное невозможно. Однако прошло всего сорок минут, как она отправила в овраг маленького воришку, и скрипнула ее дверь.
– Что-то хоть важное? А то не особо хотелось лезть к Алексу на глаза.
– Я просто соскучилась.
– Что? А тебе не пора завязывать с тем, что ты там себе колешь?
– Мне так одиноко после смерти Сухаря. Я думала, ты захочешь остаться со мной… – отвернувшись, тихо сказала Царевна.
Зуб присел на кровать, но не слишком близко.
– Что случилось на самом деле? А?
– Ничего… Я уже все сказала.
Стоило немало усилий обнять его первой, а потом – не показывать холодность и разочарование. От того же Сухаря Зуб отличался в худшую сторону, и это был совсем не тот случай, когда в необходимости можно найти приятное.
Однако, стоило признать, Зуб был весьма ласков. Ясно, что на подобные нежности с ее стороны и не надеялся.
Потом Царевна положила голову ему на грудь.
– Ты все еще хочешь знать о том, о чем меня спрашивал?
Он сразу напрягся.
– Да.
– Мы с Сухарем думали попасть в дом Приглядчика. В его кабинете на первом этаже в сейфе хранятся дорогие бирюльки тетки, которые ей подарил дед. Я хочу забрать их, и Сухарь мне это пообещал.
Кажется, он расслабился – видимо, ожидал чего-то иного.
– Столько лет прошло – а ты все не угомонишься… У тебя давно другая жизнь.
– Это пустяковое дело. Охраны нет, окна, пока тепло, открыты настежь. Никто в доме Приглядчика нас не увидит и не узнает о том, что случилось. А потом я все расскажу Алексу и даже отдам большую часть того, что мы найдем. Мне же нужны не сами бирюльки, а…
– Ты рехнулась. Вот так, ни с того ни с сего, вломиться в дом Приглядчика?
– Кому это навредит? Тем более, я все давно выяснила. Нам нужно просто залезть в окно его кабинета – и все. Код сейфа – это день рождения тетки.
– Сонька, так не делается…
– А как делается? Сухарь вот был согласен. Мы собирались сделать это на следующий день после того, как… Ладно, раз ты не поможешь – я попрошу кого другого. Хотя ничего теперь и не выйдет – ты ведь все скажешь Алексу.
– Нет. Скажешь сама.
– Все, Зуб. Забудь. Ничего не было.
Зуб долго молчал. Царевна решила, что уснул.
– Ну ладно, может быть.
Царевна поцеловала его.
– Давай сходим туда сегодня же ночью?
– Что? Ты точно не в себе.
– А почему нет? Зачем тянуть?
Зуб рассмеялся, открывая беззубый рот.
–Давно я ничего такого не делал.
– Значит, ты согласен?
– Посмотрим.
***
Немой глядел в замочную скважину недолго – ничего нового. Раньше Царевна подбивала на что-то, не совсем понятное, Сухаря, потом вот Зуба. Куда уж тут до Немого: он ей давно стал не нужен. Хотя это и к лучшему, что все заняты. Когда отец пьет с людьми, а Царевна трахается, никому нет дела до Немого. Значит, пока они не узнали, что сегодня случилось в гимназии из-за того, что он снова ослушался отца. А завтра будет новый день, и все, кто сейчас здесь, займутся каждый своей жизнью. Кто-то уйдет в овраг, кто-то в лес, кто-то по чужим лавкам – и, возможно, сообщение из гимназии дойдет до них с большим опозданием. А может, случится чудо, и оно вообще затеряется по дороге.
10
Улица, украшенная статуэтками, клумбами и одинокими аккуратно подстриженными деревьями, была светла и тиха.
– Вон там его дом. Тот, что красный.