Учитель просеменил, уселся. Не глядел в глаза.
– Мне ваш адрес сказали в лавке – я уже дважды там вас искал, оставлял и записку. Дело в том, что в прошлый четверг в гимназии ваш сын искалечил ученика – Ивана Карасева. Он выбил ему глаз.
Вот непослушный щенок. Придется его проучить.
– Подрались?
– Нет. Петр сделал это намеренно. Ученики говорят, что из мести. Петр и прежде бил детей, и даже на меня поднимал руку… В общем, директор гимназии велел вам передать, что ваш сын отстранен от занятий и будет исключен. Он приглашает вас для личного разговора, а отец пострадавшего ребенка ждет, по меньшей мере, извинений…
Алекс рассмеялся.
– Я – лицо подневольное… Мне просто велено передать. Я не мог не прийти – иначе лишусь места.
– Хорошо, что ты все понял. Скажи своему хозяину, чтобы получше обращался с моим сыном. Это все. Ясно?
Да, ему ясно.
***
Толковый, сговорчивый. И взгляд, что надо – Легкий по нему и выбрал наугад, чутью поверил: скользящий, ищущий.
– А заходи-ка ко мне, – предложил легавому Легкий, когда накануне обходил участок. На словах – смотрел на работу, а на деле – как раз искал кого-то такого.
– Как? Прямо в резиденцию? – опешил тот.
– Зачем? В овраг – там моя лавка, в самом конце. Не ошибешься, – подмигнул Легкий.
Похоже, не ошиблись оба: теперь Легкий снова знал, что творится в легавке.
– Куликов очень скрытный, так что не все мы знаем. Но, как нашли голову нотариуса, версий прибавилось.
– Странные дела вел покойный Свиридов. А что барышня, его дочь? На людях, слышал, не показывается.
– Да, она, видимо, не совсем в себе.
– Говорили, сбежала барышня в банду Алекса Безымянного, что тут вот в овраге промышляет. Сама, по доброй воле – кто знает, что в голове у девки? А теперь, когда началась вся эта история с наследством господина Свиридова – Алекс, видать, решил подзаработать и подкинул ее назад, – лучше сразу все обозначить: мало ли, что она решит разболтать.
– Очень похоже на то, – охотно согласился легавый.
– Хорошо знаешь Червинского? – Легкий встал напротив сидевшего в кресле гостя. Перенес вес на пятки, засунул руки в карманы. Смотрел снизу вверх – оценивал по-новому. Здесь он был не городским головой – собой.
– Ну, как не знать… Работали вместе, но другом бы не назвал. Он, как и Куликов, скрытный. И принципиален. То есть, был раньше.
– Часто его видишь?
– Заходит…
По всему, что Легкий слышал, выходило, что Червинский и был причиной открытий в легавке. Эх, не надо было упускать его раньше, но и сейчас все вполне восполнимо.
Выслушав просьбу, легавый кивнул и даже вздохнул с облегчением. Ждал, поди, что придется сделать что-то куда сложнее. Протянул для пожатия влажную руку:
– Рад буду помочь, Василий Николаевич.
– Зови меня, как и все – Легкий.
Выпроводив гостя, Хвощ потянулся:
– Посплю часок перед ночью.
– Нет. Ты не пойдешь.
– Почему?
– Ну, во-первых, ты нужен здесь. А во-вторых – где твой брат?
– Я не могу его найти. Он боится. Легкий, ты же не думаешь, что и я…
– Ты останешься здесь.
– Да. Хорошо. Пойду, выйду на улицу.
Легкий остался один. Поглядел на часы – почти десять. Уже скоро.
13
Под утро почти все разбрелись. Кто совсем нажрался, тот в сон. Кто-то по делу. Кто – просто на улицу: на пустыре по бутылкам стрелять затеяли. Червяш наверх выскочил, и своего нового щенка с собой уволок. Ну да, пусть привыкает с дантистом знаться.
Немой где-то спрятался. Но Алекс устал. Лень искать его, лень идти на улицу к людям. Даже говорить лень. Еще час – другой, и пора спать.
– Ладно – нотариус. Тут все кажется понятным. Плотник – тоже: или случайно помешал, или, в самом деле, помогал убийцам. Но как могут быть связаны с вашим промышленником, например, те семеро с берега? Или хозяйка номеров?
Птица остался, хотя Алекс его не держал. Он молча пил в углу весь день и весь вечер, и вот теперь язык развязался.
– А что с теми с берега?
– Семья Тимофея Голикова. Соседи сказали, что старший сын в начале лета не с теми людьми связался и кого-то подвел.
– В начале лета, значит.
Тогда много чего случалось, но не обо всем Птице стоило знать.
– Это точно сделали не мои люди. А Свиридов тоже тогда вернулся. Еще подумаешь, как они связаны, или ясно?
Птица оживился, закивал.