Изучив материалы, Федоренко предположил: портрет юноши в черном — пробная работа Владимира Щеголькова, выполненная в присутствии членов педагогического совета Нижегородской гимназии и представленная затем на заключение Академии художеств для выдачи Щеголькову свидетельства на звание учителя рисования.
Чтобы подтвердить эту гипотезу, Федоренко обратился к криминалистам.
Изучив различные репродукции с портретов Лобачевского и два фотоснимка, эксперты пришли к выводу: для сравнительного исследования наиболее пригодна репродукция с портрета работы Л. Д. Крюкова. Здесь Лобачевский изображен в том же ракурсе, что и юноша в черном на портрете Щеголькова.
Криминалисты сделали фотографии портретов в одинаковом масштабе, приняв за основу расстояние между центрами зрачков. Контрольные экземпляры репродукций отпечатали с координатной сеткой — так, чтобы ее горизонтальные линии шли параллельно линии, соединяющей зрачки глаз.
Каждый снимок исследовали отдельно, отмечая те признаки головы и лица, которые позволяли индивидуализировать внешность по методу словесного портрета. Затем признаки одного портрета сопоставлялись с признаками другого.
Криминалисты обнаружили существенные расхождения между портретами — в соотношении размеров частей лица и особенно в индивидуальных признаках внешности (в форме бровей, козелка, противокозелка, мочки, вырезе ноздрей, расположении основания носа, направлении углов рта, наличии вертикальной бороздки на подбородке у юноши в черном и отсутствии ее на портрете Лобачевского).
Стало ясно: на портрете В. Щеголькова изображен не математик Н. И. Лобачевский, а какой-то неизвестный юноша. И все же полной гарантии эксперты дать не могли: всегда приходится считаться с субъективным восприятием художника, который, создавая образ, может и не стремиться к документальной точности.
Но, во всяком случае, правильнее считать, что в геометрическом кабинете Казанского университета висит портрет «неизвестного», а не Н. И. Лобачевского.
И на Солнце, как известно, есть пятна. Даже такая удобная система, как словесный портрет, не лишена недостатков. Главный из них — субъективность восприятия. Проводя исследования, оценивая результаты, каждый оценит те или иные признаки по-своему.
В последние годы криминалисты москвич Н. С. Полевой и рижанин Р. Э. Эльбур разработали метод, позволяющий, по их мнению, более объективно оценить совпадения или различия некоторых признаков. Авторы назвали его методом графических идентификационных алгоритмов.
Суть его в том, чтобы максимально использовать количественные характеристики, о которых уже никто спорить не будет. На фотографии или портрете, не вызывающих сомнения в подлинности, отыскивают ярко выраженные особенности и кодируют их в виде системы точек — ориентиров. Такая система, полагают авторы, строго индивидуальна и вполне может заменить фотографию.
Обычно за точки-ориентиры принимают: вершины наружных и внутренних углов глазных щелей, точку перехода лба в переносицу на прямой, проведенной через середину лица в вертикальном направлении, центр основания носа, вершины наружных углов рта.
Каждая из них ориентируется определенным образом в прямоугольной системе координат. Причем на всех сопоставляемых изображениях это делается одинаковым способом. В результате каждая из точек занимает строго определенное место, рядом с изображением. Точки соединяются между собой ломаной линией, которая и является графической характеристикой признаков внешности человека. Если линии совпадают, значит изображено одно и то же лицо.
Для такого метода крайне важна точность воспроизведения геометрических пропорций лица, его размеров в целом и в деталях. Точность эту даст, конечно, фотография. Вот почему, даже при очень большом сходстве живописного портрета с оригиналом, фотоснимок заслуживает предпочтения.
С полотен смотрят на нас горделивые красавицы, надменные вельможи — люди, в обличье которых чувствуется сила, уверенность в себе, аристократизм. Придворные живописцы умели угодить вкусам заказчиков и нередко приукрашивали своих героев, скрывая их физические недостатки. Немалых усилий стоило, например, изобразить императора Петра III так, чтобы его дегенеративное лицо обрело царственную величественность. Иногда сознательно, иногда невольно художники искажали натуру, изменяя некоторые черты лица или даже общие пропорции головы. Подобное несоответствие пропорций обнаружил, в частности, профессор М. М. Герасимов, когда восстанавливал облик адмирала Ушакова по его черепу. Достаточно было совместить портрет с изображением черепа, чтобы убедиться: художник явно отошел от истины, нарушив соотношение между отдельными частями головы. Следовательно, при всем уважении к труду и таланту мастера полностью полагаться на его глаз нельзя. Тем более если он пишет портреты тех, кто давно покоится в могиле. Отсутствие натуры открывает широкий простор творческой фантазии. Криминалисты находятся в лучшем положении — они могут потревожить прах умерших и раздобыть «натуру». Сейчас широко распространен метод опознания, который называют фотоаппликацией. Его применяют, когда необходимо убедиться, принадлежит ли тот или иной череп человеку, изображенному на фотографии. Это стало возможно лишь после того, как ученые обнаружили закономерную связь между строением черепа и мягкими тканями лица.