На самолете АН-2 археологи вылетели в районный центр Тайны, на севере Коми-Пермяцкого национального округа. В тот же день сначала на самоходной барже, а затем пешком они добрались до места. Трансформаторная будка, где были сделаны находки, стояла на краю деревни, около самой дороги.
Остановились в крайнем доме. Гостеприимный, словоохотливый хозяин подробно, повторяясь, рассказал о находках. Потом побеседовали с бригадиром, колхозниками, что копали яму, и деревенскими ребятами-школьниками.
По рассказам старожилов, древние вещи до революции находили не в самой деревне, а в лесу, километрах в полутора к востоку. Серебряные блюда выпахивали к северу от деревни на полях. Место за деревней, где поставили трансформаторную будку, с давних лет называлось могильником. Но почему его так называли, никто объяснить не мог. Никаких находок здесь раньше не было или о них уже забыли. Стало очевидным, что найден новый могильник, о котором раньше археологам ничего не было известно.
Деревня Плес очень старая. Она возникла около трехсот лет назад. Испокон веков здесь жили коми-пермяки. В конце семнадцатого века сюда пришли с верховьев Камы первые русские поселенцы. Многие из них породнились с местными жителями. В говоре, одежде и внешнем облике современных жителей деревни слились воедино черты обоих народов. Очевидно, местные жители рассказывали своим русским собратьям, где раньше хоронили своих предков. А потом уже эти рассказы передавались из уст в уста, из поколения в поколение.
Вещи, очень похожие на те, что нашли около деревни, были хорошо известны археологам. Они часто встречались при раскопках поселений и могильников родановской культуры, выделенной М. В. Талицким как культура предков коми-пермяков. Однако когда старший из археологов в беседах со стариками сказал, что древнему кладбищу около тысячи лет, ему вначале никто не поверил. Некоторые не верили даже, что это кладбище. Вещи казались очень похожими на те, которые еще и сейчас можно было встретить в деревне.
Старики говорили, что раньше здесь жила какая-то чудь. После прихода русских чудские люди ушли в леса, вырыли ямы-землянки. Когда русские подходили к ним, они рубили стойки своих землянок и засыпались землей. Кто были эти чудские люди, никто не знал, но многие места в окрестностях деревни и сейчас называют чудскими.
Через день к археологам присоединилась Люба Грибова, тогда студентка Московского университета, а сейчас научный сотрудник Коми филиала Академии наук. Она уже тогда специализировалась по изучению культуры и быта родного коми-пермяцкого народа. Особенно ее интересовала древняя религия коми — культ предков. Раскопки могильника, естественно, могли дать много интересного в этом отношении. Люба оставила свое село, где проводила каникулы, и приехала на раскопки. Как специалист-этнограф, хорошо знающий язык и культуру своего народа, она могла оказать существенную помощь археологам. Но, вопреки ее ожиданиям, в деревне уже забыли язык предков. Люди, очень похожие по внешнему виду и быту на коми-пермяков, говорили только по-русски.
Археологи взялись за лопаты и начали пробные раскопки. Местные жители сначала смотрели на это как на пустую забаву и не верили, что приезжие что-то найдут. Только любознательные ребятишки во все глаза следили за каждой выброшенной горстью земли.
Сначала ничего не попадалось — глина, глина и глина. Но вот в конце дня на поверхности глины, гладко срезанной лопатой, появились темные очертания длинной ямы. Измерив и зарисовав их, прокопали глубокие канавки вокруг темного пятна и начали осторожно расчищать землю ножами и кисточками.
Из темной земли начали выступать кости, ржавые предметы и какая-то зелень. К заходу солнца могила была расчищена полностью.
На глубине меньше полуметра лежал вытянутый скелет человека. Сохранился он плохо: череп разрушился, зубы выпали, глазницы чуть поднимались над глиной. Вещей в могиле было мало. На черепе лежали мелкие круглые бляшки, которыми обшивался головной убор. У плеча — куча железных наконечников стрел. На поясе — пряжка и нож с истлевшей деревянной ручкой. В могиле был похоронен охотник-бедняк. Это стало особенно ясно после того, как два дня спустя раскопали могилу его богатого сородича.
Первую раскопанную могилу осмотрели несколько колхозников. Теперь они убедились, что это — древнее кладбище, а не просто свалка костей и вещей. Рано утром, уходя на работу, и поздно вечером, возвращаясь домой, они подолгу наблюдали за работой приезжих археологов. Старший археолог охотно показывал все находки. А их уже было немало. В одной могиле нашли тонкие серебряные арабские монеты с дырочками для подвешивания. Древняя модница носила их на шее, как украинское монисто, как украшения из монет на груди чувашских и башкирских женщин. Местные жители удивлялись тому, что в древности покойников закапывали очень неглубоко. Археолог рассказывал им, что раньше не было железных лопат, а грунт здесь очень тяжелый — почти сплошная щебенка. Ее и сейчас кое-где приходилось долбить ломом. Предки копали могилы маленькими железными мотыжками, похожими на местные куштаны, которыми иногда еще и сейчас в деревнях окучивают картошку. Одни могилы были глубже — их копали летом, другие мельче — их рыли зимой, когда земля промерзала и, чтобы ее разогреть, приходилось жечь костры. Небольшие угольки от этих костров находили в могилах.