Но получилось, что получилось: на призывные пункты в Германии хлынул поток добровольцев, желающих не только записаться в армию, но и принять участие в создании оборонительных укреплений на территории Франции, чтобы не допустит высадки союзников с моря. В лучших традициях стахановского движения, немецкие рабочие трудились сверхурочно, чтобы произвести больше самолётов, танков, подводных лодок, винтовок и снарядов.
После значительного перерыва возобновились авианалёты на Великобританию, причём, немецкие лётчики дрались в воздухе с невероятной яростью. Начавшаяся 2 июля высадка союзников на Сицилии столкнулась с донельзя вялым сопротивлением итальянцев, но уже на третий день операции немецкий 14-й танковый корпус генерал-лейтенанта Хубе, чудом спасшегося из котла под Полтавой, просто вкатал в высадившихся в южной части острова англичан и американцев в землю. Немецкие танкисты и пехота поддержки, даже оказавшись в локальном окружении, сражались яростно и ожесточённо. Заброшенных в тыл парашютистов союзников в плен не брали, уничтожая поголовно.
Но самое главное, с точки зрения Эйтингона, это то, что группа заговорщиков «Кружок Крейсау» во главе с фон Мольтке и фон Вартенбургом, временно прекратила контакты с англичанами, сформулировав причину следующим образом: «в трудный для Германии час мы не имеем права сотрудничать с теми силами, которые готовят уничтожение Фатерлянда».
Фрагмент 6
11
Удар в направлении Кобрина, да и вообще всё наступление к западной границы СССР, пришлось начать на несколько дней раньше запланированного срока. Как объяснили в штабе корпуса, американцы и англичане очень попросили это сделать, чтобы Гитлер не мог перебросить дополнительные силы в помощь своему 14-му танковому корпусу, очень уж разбушевавшемуся на Сицилии. Настолько разбушевавшемуся, что смог при слабенькой поддержке итальянцев сбросить в Средиземное море их десанты на юге острова. Некоторая удача сопутствовала союзникам на западе Сицилии, где немцы не смогли оказать серьёзного сопротивления, будучи уже серьёзно ослабленными боями на юге и востоке острова, и генерал Хубе попросил у Берлина подкрепление. Вот хитрозадые англо-саксы и решили, что нужно сделать так, чтобы фюрер имеющиеся у него резервы отправил не против них, а против нас.
А заодно двинулись вперёд Украинские фронты, наступление которых должно было начаться уже после того, как 1-й и 2-й Белорусские существенно продвинутся вперёд. Да только на Украине дело не очень заладилось. Оказалось, что в районе Коростеня и Шепетовки немцы сосредоточили значительные силы для удара с двух сторон по Житомиру, в районе которого линия фронта вдавалась в их боевые порядки. И вместо глубокого прорыва войскам Красной Армии пришлось вести жесточайшие встречные бои с германскими дивизиями.
К 18 июля продвижение наших войск на Украине было минимальным. Атаки сменялись контратаками, и конца и края этой мясорубке не было видно. По сведениям пленных, для удара на Житомир и последующего наступления на Киев немцы сосредоточили группировку, численностью до семисот тысяч человек, лишь немногим меньшую, чем суммарная численность 1-го и 2-го Украинских фронтов. И вот теперь на участке, протяжённостью чуть больше 200 километров, от Коростеня до Могилёва-Подольского, полтора миллиона солдат сошлись в одном из крупнейших сражений этой войны.
Продвинуться удалось лишь 3-му Украинскому фронту, наступающему в общем направлении на Черновцы и Проскуров. Но и здесь сопротивление немцев было очень серьёзным. Политработники объясняют это публикацией в американской прессе плана послевоенного устройства Германии, предусматривающего не только денацификацию этой страны, но и её деиндустриализацию, а также расчленение на несколько частей.
Да что говорить о боях на Украине, если Пётр Михайлович Гаврилов почувствовал это и здесь, в Белоруссии? Их танковому корпусу поставили задачу захватить центр Барановичской области, являющийся ещё важнейшим железнодорожным узлом. Гитлеровская пропаганда объявила его «фестунгом», городом-крепостью, отступление из которого без разрешения командования будет караться жесточайшим образом, вплоть до расстрела.