Откровенно говоря, не видать бы военкору, не являющемуся ни членом, ни кандидатом в члены ЦК, этого пленума, как своих ушей, не окажись старший батальонный комиссар Симонов единственным «именитым» фронтовым корреспондентом «Красной звезды», находящимся на момент подачи заявок на освещение партийного мероприятия в Москве. А поскольку после недавнего выхода поэтического сборника «С тобой и без тебя» его слава гремела по всему Советскому Союзу, то вопросов по присутствию на пленуме именно этого представителя газеты не возникло.
И началось всё с письма Сталина к участникам мероприятия, носящего название «чрезвычайный».
Да, это письмо запрещалось копировать и публиковать его содержание. Из-за того, что содержало оно просто ошеломляющую информацию, в которую сложно было поверить. Но позже, в ходе выступлений, стало ясно, что для многих она вовсе не является тайной. Причём, не только для членов Политбюро, но и некоторых военачальников. Да и отдельные партийные руководители рангом пониже признавались, что догадывались о чём-то подобном.
СССР с 1940 года поддерживает отношения с потомками из следующего века! И потомки помогают Советскому Союзу в этой войне, носящей имя Великой Отечественной. Даже несмотря на то, что там, в их мире, случилась контрреволюция, и первое в мире государство рабочих и крестьян прекратило своё существование.
В своём докладе товарищ Сталин подробно объяснил, почему это произошло, указал на ошибки, допущенные партийным руководством страны, которые привели к этому. Указал как на субъективные, так и объективные причины, приведшие к такому финалу и поставил ребром вопрос: как сделать так, чтобы избежать контрреволюции.
Собственно, тому, как не допустить случившегося уже в этом варианте истории, и был посвящён данный пленум. Ведь предпосылки для контрреволюции в мире потомков начали накапливаться уже во время, соответствующее тому, в котором сейчас живут участники расширенного пленума.
Предпосылки самые разнообразные. От ошибок в международной политике, вызванных отношениями с нынешними военными союзниками, которые, как выразился глава государства и партии, «уже завтра станут нашими экзистенциальными врагами», до неправильного воспитания подрастающего поколения, «проникшегося почитанием всего иностранного и охаиванием всего отечественного». Но самое главное — «стремление партийного аппарата превратиться из передового отряда пролетариата в касту неприкасаемых, замкнувшуюся в собственном изолированном мирке и стремящуюся присвоить себе плоды труда трёх или даже четырёх поколений рабочих и крестьян».
Потрясение от таких слов испытал не только Симонов, но и подавляющее большинство участников пленума, для многих из которых создание социалистического общества было и есть целью всей жизни. «Для меня это тоже было целью всей жизни. Но теперь у меня появилась ещё одна цель — сохранить все наши завоевания, уберечь их не только от врагов, но и от соратников». Сталин сказал именно так: «от соратников»! После чего сделал паузу, усмехнулся и продолжил: «После моей смерти меня обвинили даже в тех грехах, которые я не совершал. Обвинили, в том числе, и те, кто находится в этом зале. Предпочли свалить ответственность за допущенные всеми нами — и ими в том числе — ошибки на одного. На того, кто уже не может оправдаться. Послушались болтуна, который пообещал им даже не золотые горы, а возможность делать новые просчёты, упиваться своей безответственностью и разрушать созданное в самые трудные годы Советской Власти. Зачастую — даже не по злому умыслу, а просто не ведая того, что они творят, будучи слепыми исполнителями в руках внешних врагов, якобы желающих нам лучшего».
Нет, никаких имён секретарь ЦК не называл, но ни у кого из присутствующих на заседании не осталось ни малейшего сомнения в том, что эти имена ему известны. И, скорее всего, известны давно. Но успокоил начавшуюся тихую панику отсылкой к внешним врагам и методам, которыми те пользуются: «Ведь ещё в Древнем Риме знали, что следует опасаться данайцев, дары приносящих. Вот и сейчас, и в будущем нам следует помнить, что любые благие намерения капиталистов, окружающих нашу страну, продиктованы вовсе не заботой о том, чтобы мы стали лучше жить, а совсем наоборот — стремлением нам навредить, уничтожить нас».