Подходящие по проторённой дорожке через Пущу резервы вступали в бой, продвигаясь на запад, а дивизию, понёсшую значительные потери, отвели на доукомплектование в район только что освобождённой Жабинки. Всего-то двадцать километров до линии фронта, а уже, по меркам осени 1943 года, считается глубоким тылом. Хотя после ликвидации Брестского котла линия фронта стала ещё дальше.
На этот раз доукомплектование личным составом совместили с частичным перевооружением. Все уцелевшие и вновь поступившие восьмиколёсные бронетранспортёры свели в 4-й и 5-й гвардейские полки, а 6-й гвардейский получил новинку — БТР-43. Как понял Юдин, уже не поставленные из будущего, а изготовленные в его времени.
Ну, что ж. Машина получилась в чём-то хуже прежних, а в чём-то лучше. Хуже тем, что лишилась возможности плавать, а три оси вместо четырёх ухудшили проходимость. Да и двигатель, форсированный до 180 лошадиных сил ЗИС-130, не позволяет стремительно разгоняться, как это делали БТР-60. Люди из будущего назвали бы эту машину «БТР-152 на максималках». Но до пятнадцати человек, помимо водителя и командира экипажа, выросла «вместимость». То есть, теперь на взвод требуется не три, а два БТР. Один из которых вооружён спаренной зенитной установкой пулемётов КПВ, а второй — спаренной автоматической пушкой ЗУ-23. Обе защищены броневыми щитками и имеют возможность вести огонь как по самолётам, так и по живой силе. Учитывая же уменьшившееся «поголовье» немецкой авиации, в первую очередь, конечно, по живой силе. Так что огневая мощь взвода не просто не уменьшилась, а существенно возросла.
Однако расслабляться в тылу, осваивая новую технику и обучая пополнение, долго не пришлось. Да, в общем-то, даже штаты окончательно заполнить не успели: уже в начале октября с недалёкого фронта стали поступать тревожные сведения. Немцы, воспользовавшись отказом англичан от высадки на континент, спешно перебросили с Запада войска и начали давить на части Красной Армии.
Силами свежей механизированной дивизии, разгруженной на станции Семятыче-Стацья, они нанесли удар по перешедшей к обороне советской стрелковой дивизии западнее Высоко-Литовска. И 2-ю гвардейскую срочно погрузили в эшелоны и отправили именно в те места, где она сражалась немногим более двух лет назад.
Вступать в бой пришлось буквально с колёс, не успев сосредоточиться. А что вы хотели? Даже обыкновенная стрелковая дивизия требует для переброски сорок эшелонов. Сорок! А мотострелковая — ещё больше.
Именно этим обстоятельством Юдин и объясняет то, что врага удалось остановить только на ближайших подступах к станциям Пограничная и Высоко-Литовск, а также к городу Высокое. И опять со знчительными потерями в живой силе и технике. Вступать в бой, отражать очередную атаку немцев, а уж после этого зарываться в землю, роя капониры для бронетранспортёров и подновляя разрушенные артогнём траншеи.
Деревушки Лумна и Бордзёвка, которым хорошо досталось ещё в сорок перовом (именно они стали рубежом обороны батальона Юдина), вообще превратились в руины. И немцы раз за разом артиллерийским огнём ровняли и эти руины. Но главное было сделано: удар свежей немецкой дивизии, ещё не пробовавшей на свое шкуре силы советской гвардии, был остановлен.
Тем не менее, как командование дивизии, так и политработники требовали от красноармейцев не расслабляться, поскольку силы немцев, всё ещё продолжающих переброску войск из Франции, далеко не иссякли. Пока 2-я гвардейская сражалась в тех местах, где начинала войну, гитлеровцы предприняли мощный контрудар силами двух танковых дивизий по Тереспольскому плацдарму. На нём сейчас идут тяжёлые, кровопролитные бои. Совершенно не исключено то, что и здесь, в районе Высокого, может быть нанесён удар вдоль правого берега Западного Буга с целью прорыва к Бресту. И тогда плацдарм превратится в котёл.
Юдин и не расслаблялся. Не давала память о событиях, происходивших вот тут чуть больше двух лет назад. Ведь именно это поле восточнее деревни Бордзёнка он видел в прицеле автомата, доставшегося ему в качестве трофея от уничтоженного германского диверсанта, в последних числах июня 1941 года. Именно по нему на Высоко-Литовск двигались, казалось, нескончаемые цепи врагов, одетых в серо-зелёную форму. Именно там, на окраине Высоко-Литовска, готовилась принять последний бой поредевшая рота, командование которой тогда принял на себя ныне спящий вечным сном Игорь Ларионов. И он наверняка был бы последним, если бы не авиаудар «Чаек» по пехоте и бронетранспортёрам фашистов.
Конечно, всех тех бронетранспортёров, что сожгли эрэсами «сталинские соколы» и противотанковыми ружьями обороняющие станцию красноармейцы, уже давным-давно нет на поле за Бордзёнкой. Рачительные немцы давно пустили их на переплавку. Но даже сейчас, спустя два с лишним года, на нём заметны воронки, оставленный снарядами, и колеи — следы эвакуации уничтоженной в тех боях бронетехники.