Фрагмент 19
37
Честно говоря, Семёна Михайловича ситуация, складывающаяся близ границы Демилитаризованной зоны, примыкающей к Константинопольскому Особому району, очень беспокоила. От шапкозакидательских настроений он избавился давно. Да, иногда бывал вспыльчив и под влиянием эмоций мог сказануть что-нибудь этакое, от чего окружающие впадали в шок. Но чисто для себя ситуацию обычно оценивал очень трезво. А уж не понимать, чем именно Советскому Союзу грозит полномасштабная война с Великобританией, маршал с его военным опытом просто не мог. Тем не менее, рассмеялся, прочитав новость ТАСС с извинениями Совета Народных Комисаров перед британским правительством.
— Ошибка! — хохотал он. — Досадная ошибка!
Настолько развеселился, что запел песенку про себя, которую принесли из будущего ещё в сорок первом «добровольцы».
В стране советской полудённой
Среди степей и ковылей
Семён Михайлович Будённый
Скакал на рыжей кобылЕ.
Он был во кожаной тужурке,
Он был во плисовых штанах,
Он пел народну песню «Мурка»,
Пел со слезою на усах.
И вот, когда уж эта Мурка
Совсем убитая была,
Была мокра его тужурка,
Навзрыд рыдала кобылА.
Когда же кончились патроны
И петь уж не хватало сил,
Четыре белых эскадрона
Семён Михалыч порубил…
Тогда чекисты немедленно донесли о певце, но, прочитав текст, маршал приказал не только не трогать шутника, но и привезти к нему, чтобы тот исполнил песню при нём. Подкупило бывшего командарма Первой Конной то, что даже через восемьдесят лет про него помнят и поют, в общем-то беззлобные песни. А поскольку сам не лишён музыкального слуха, порой, под собственный аккомпанемент пел её после нескольких рюмочек в кругу семьи и близких друзей.
Знал ведь, что залп дивизиона «Катюш» (меньшей численностью пусковых установок стрелять по противнику строжайше запрещено инструкциями) совершенно осознанно производился по роте британского разведывательного батальона, движущейся по территории Зоны, а не по туркам, «нарушившим запрет на ввод войск» в неё. Мало того, сам же и отдавал приказ о нём (по согласованию с Москвой) расчётам гвардейских миномётов, выдвинутым к самой кромке нынешней советско-турецкой границы.
Судя по аэрофотосъёмке, сделанной через полчаса после артудара, рота просто перестала существовать. Вместе с лёгкими бронеавтомобилями «Динго», мотоциклами, внедорожными легковыми автомобилями и грузовиками. Несколько человек, подающих признаки жизни — всё, что от неё осталось. Всё остальное сгорело или продолжало дымиться, валялось множество неподвижно лежащих тел или их фрагментов. Ну, и больше не было никакого участка дороги, по которому пришёлся удар — одни воронки, непреодолимые для тех же самых «Динго».
Но предупреждению англичане вняли, не просто остановив продвижение в районе Сусурлука, но даже откатившись немного назад. Не за границу Демилитаризованной зоны, конечно, но к её самому краю. Видимо, дожидаясь заявления собственного правительства: лезть в драку или дождаться подхода артиллерии и поддержки авиации. А уж то, что это время советские войска потратили на продолжение строительства укреплений и переброску резервов, само собой разумеется. Только надолго ли эта задержка?
Никто не говорит, что британцы в ответ не пытались «ошибиться», «оказывая помощь» Красной Армии в сражении на Пелопоннесе. Послали пару эскадрилий бомбардировщиков в направлении Коринфского перешейка, да только эту группу засекли с помощью радиолокаторов, и её встретил в воздухе почти полный полк Миг-15бис в модификации перехватчиков. После чего у британских летунов сразу пропало всё желание продолжать выполнение задания. Развернулись, дружно выполнили упражнение «глушение рыбы в Ионическом море» и вернулись на Крит.
А тут ещё, как на грех, на британские танкеры свалилась нежданная напасть: как ночь настаёт, так на них начинают взрываться ёмкости с перевозимой нефтью или бензином. На всём протяжении от Суэца до Смирны: в Суэцком канале, Порт-Саиде, Александрии, Хайфе, Акке, Ираклеоне, Родосе, Смирне… Сам канал оказался заблокирован горящими и севшими на мель крупными судами, в портах паника. В Смирне, правда, причиной происшествия стал не таинственный взрыв ёмкости, а банальный обстрел порта из немецкого реактивного бомбомёта «Небельверфер» с одной из прилегающих к городу гор, куда неизвестные злоумышленники затащили лёгкую (чуть более полутонны) пусковую установку. Но в других портах и близ канала таких пусковых установок не нашлось, как ни искали.