– Здравствуй, солнышко, я Гриша. Мы тебя нашли, теперь все будет хорошо, – шепчу я, чтобы еще сильнее не напугать. – Нужна вода и что-то теплое…
– В машине бутылка, – кидает подопечному ключи Афанасьев, снимая с себя куртку. – Вызывай «Скорую» и наряд. Быстро! Твою мать! – Следак опускается рядом, протягивает руки к ребенку. – Нужно ее достать. – Мотаю головой, взглядом указываю на стеллажи. Здесь все без слов понятно. Доски старые, на честном слове держатся, могут рухнуть в любой момент. Она сама должна к нам выползти, иначе может пострадать. – Эй, малыш, вылезай. Я полицейский, мы отведем тебя к маме с папой. Не бойся нас, мы хорошие.
Ребенок только сильнее в стену вжался. Умеет же следак с детьми разговаривать, напугал. Но девчушка двигается, уже хорошо, серьезных травм нет.
– Мы шли по хлебным крошкам, – подмигиваю ребенку я. Молчит, но глазенки подняла. – Здорово придумали, твоя идея? – Мотнула, ответная реакция есть. Идет на контакт. – Моя дочка, Люська, нарисовала вашу куклу, я все сомневаюсь, похожа или нет. Как думаешь? – Достаю из кармана сложенный листок, показывая рисунок из психушки. – Она у меня, правда, призрак, и, кроме меня, ее больше никто не видит. Но она всегда рядом и даже сейчас, прямо здесь. Только это большой-большой секрет. Ты же никому не расскажешь? Иначе злой дядька меня в больницу положит.
Малышка качает головой, даже улыбнулась разок. Основа детской психологии: только лучшие друзья могут рассказать друг другу свои секреты. То, что я открыл свой, позволяет ей довериться мне. Психологи довольно часто применяют подобную схему, повествуя пациенту о себе небольшую историю, прежде чем приступить к расспросам.
– Вылезешь ко мне? А то я не люблю темные замкнутые помещения, к тому же скоро твои мама с папой приедут. – Слова действуют. Малышка выбирается из укрытия, за шею обнимает. Дрожит, ручки ледяные, слезы из глаз катятся, сейчас точно расплачется. Почувствовала защиту, поверила. – Все хорошо, солнышко. Я тебя согрею.
На улице звук сирен, значит, «Скорая» подъехала. Девчушке нужна помощь. Тяжелое дыхание, синюшность кожных покровов, обезвоживание. И это только малая часть последствий, но это хороший исход. Девочка могла задохнуться при пожаре, балки могли не выдержать, или она просто бы умерла здесь от жажды. Нет. Только сейчас замечаю бутылку с водой и фантики от шоколадных вафель. Тот, кто оставил ее в этом подвале, не хотел, чтобы она пострадала. Очаги возгорания были не настолько большими, чтобы спалить это место, скорее привлечь внимание. К тому же пламя намеренно отводили от стены. Но второй поджог спутал карты, позволяя огню распространиться. Плюс недобросовестные пожарные, ни черта не знающие свою работу. В их обязанности входит осмотр конструкции здания. Ряд случайных совпадений, которые могли закончиться смертью ребенка.
– Эй, давай ее сюда. Нужно выйти на улицу, – протягивает руки Афанасьев.
– Я сам. – Вика вцепляется еще сильнее, боится, что я ее отдам здоровенному дядьке, больше напоминающему медведя. Пригрелась в моих руках, расслабилась. Я не должен ее подвести, как подвел свою дочку… Даже в такой мелочи. – Солнышко, закрой глазки.
Осторожно выношу девочку из сгоревшего кафе, не стоит ей видеть пепелище, она и без того натерпелась. Следак двери открывает, ни на шаг не отходит. Сам понимаю, малышку придется расспросить о случившемся. Второй девочки здесь нет. Она все еще у этих тварей, а значит, в смертельной опасности. Каждая минута может стать решающей, не говоря о часах и днях. Но ребенок не готов отвечать на вопросы, точно не в том ключе, как будет спрашивать Афанасьев.
– Ты очень смелая девочка. Ника такая же смелая, как ты? Она была с тобой? – пытаюсь помочь. Кивает, маленькая умничка. – А здесь вы тоже были вместе? – мотнула, закрывается. С каждым вопросом становится сложнее. Не хочу, чтобы она возвращалась в ужасающие воспоминания. Но выбор невелик. – Ты осталась здесь одна, потому, что ее забрали? – Губы дрожат, сейчас разревется. Ненавижу себя за это. – Ты очень, очень смелая девочка. А я вот самый настоящий трус. Знаешь, кого я боюсь? Котов!
На входе врачи, оперативно сработали. Женщина лет сорока пытается забрать ребенка, но безуспешно: в шею вцепилась так, что ручонки побелели. Приходится идти в карету «Скорой помощи» дружным составом.
– Вика, ты должна нам помочь. Помнишь, кто вас забрал? Как он выглядел? Во что был одет? – спрашивает следак, как только врачи приступают к осмотру. – Нам очень нужно, чтобы ты описала этого человека. Мужчина? Женщина?