Вообще-то здесь, в Стокгольме, я не только студент, я ещё немножко сыщик. Это что-то вроде хобби. Студент я скорее для мамы, отца и моих четырёх, временами весьма ехидных, сестриц. Но в душе я сыщик, хотя мне больше хотелось быть супергероем вроде Синего Кролика, которого, собственно, и придумал господин Ёсикава, художник, рисующий мангу.
Прикольно, я говорю: «художник». А между тем в Японии эта профессия называется «мангака», и это гораздо более точное слово, не такое общее, как «художник». Но когда живёшь в Европе и слушаешь лекции на английском, надёжный остров родного языка постепенно погружается в текучие воды чужих наречий, и на плаву остаётся только самая его верхушка. Так что «мангака» иногда заменяется «художником».
Кстати, моя третья по счёту сестра полагает, что я сделал ошибку, выбрав своим будущим занятием архитектуру. Ей кажется, что если я не дурак поболтать, то и учиться мне нужно было на филолога. Ха! С тем же успехом я мог пойти на актёрский, или есть ещё клёвая профессия «сэйю», это люди, которые озвучивают аниме. На «сэйю» нужно учиться не меньше, чем на архитектора, это ведь абсолютно самостоятельная и уважаемая профессия в Японии. Я бы пошёл учиться на сэйю, если у Синего Кролика до сих пор не было бы голоса. Уж его бы я озвучил на все пять баллов! Но здесь я опоздал на десять лет: первое аниме, снятое по манге «Синий Кролик и Абрикос Удачи», вышло на экраны, когда я ещё в школе учился. Синий Кролик теперь — отныне и навсегда — говорит голосом одного из самых известных наших сэйю, так что шансов на эту роль у меня никаких. Буду лучше архитектором!
Я опять отвлёкся. Так вот, про моё сыщицкое хобби. Поскольку я не могу написать на визитке «Тадзири Дзиро[2], частный супергерой», я написал там «частный сыщик», но суть занятия осталась прежней. У Синего Кролика есть его суперсила, его рубиновый глаз, который он обычно закрывает пиратской повязкой. Этим глазом Синий Кролик может видеть прошлое, и это сильно помогает ему в тех передрягах, в которые он без конца попадает. У меня, понятное дело, такого глаза нет, но я тоже люблю помогать людям, хотя моя вторая по счёту сестра считает, что я люблю совать свой нос в чужие дела. П-ф-ф! Я не согласен в корне.
Кстати, буду-ка я называть своих въедливых сестриц по порядковым номерам, чтобы не путать никого, поскольку я, по правде сказать, и сам в них иной раз путаюсь. Да и кто бы не запутался! Как говорится в одной русской пословице (да, я в детстве много читал!): «что за комиссия, создатель, быть братом четырёх сестёр[3]». Русские всегда бьют прямо в точку, такие молодцы.
Вот и получается, что господин Ёсикава связался со мной после того, как наткнулся на мою страничку в сети. Ему нужно было разыскать кое-кого в Стокгольме, а тут такая удача — агентство «Ледяной кристалл» и сыщик, говорящий на японском. Только не спрашивайте, почему вдруг «Ледяной кристалл». А хотя — ладно, спросите! Я расскажу, мне не жалко. Название мы придумали вдвоём с Четвёртой. Сначала она предложила назвать агентство «Снежинкой», но я решил, что название должно быть более сильным. Ледяной кристалл — прозрачный, с острыми краями, никакой хрупкости. И звучит загадочно.
К сожалению, портфолио агентства пока не слишком впечатляет: сейчас у меня в активе только симпатяга йоркширский терьер, точнее, его растяпа-хозяйка. Йоркшира я нашёл в парке, где готовился к зачёту. Ну, то есть как «нашёл»: я просто сидел на скамейке, читал методичку, а он с потерянным видом семенил по аллее мимо — крошечный, на дрожащих тоненьких лапках, с розовым бантиком в чёлке и трогательным пробором на спине. Хей, позвал я, ты кого-то ищешь? Он покосился на меня недоверчиво, но, подумав, всё же подошёл, и мы подружились — после кусочка исикари-набэ[4] из моего обеда. На следующий день я оклеил весь парк объявлениями, и не прошло нескольких часов, как мне позвонила взволнованная владелица собачки. Конечно, не бог весть какой сыщицкий успех, но как говорят, первый лист упал — значит, и осень не за горами.
К тому же не все дела можно включать в рекламный блок, среди них есть и конфиденциальные. Скажем, скандал в Богемии. То бишь в Белгравии. Ладно, ладно, шучу. Но не станешь же писать в портфолио, что в детстве был единственной надеждой своей младшей сестры? Четвёртая, наша младшенькая — да, я не самый младший в семье, а вы что подумали? — вечно забывала, где припарковала свой велосипед. Она у нас большой любитель всякой травки-муравки, ночью разбуди с каким-нибудь ботаническим вопросом, с закрытыми глазами оттарабанит, к какому виду и семейству принадлежит, скажем, камелия; каков её ареал обитания, сколько у неё тычинок и лепестков, и почему так удивился император Тэмму, когда ему принесли камелию белого цвета. Так вот, Четвёртая в её десять-двенадцать лет запросто могла поехать в магазин за мармеладками-кохакуто на велосипеде, а вернуться с конфетами, но пешком и без малейшего понятия, куда делся велосипед. В эти драматические моменты на сцене появлялся ваш покорный слуга со своим врожденным детективным чутьём. Шучу, конечно, но и хвастаюсь (самую капельку!) тоже, а всё от того, что Вторая меня сейчас не слышит. У Второй свой пунктик: она абсолютно не переносит хвастовства, и запросто может отвесить за него чувствительную плюху. Пожалуй, Вторая — единственный агрессор у нас в семье, остальные-то убеждённые пацифисты.
3
Дзиро имеет в виду цитату из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»: «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!»