Тогда-то они и появились.
Сначала алкаш Кузьмич – самый первый труп, который увидел Соболь, когда пришел работать в отдел. Потом Мясников с женой, лет двадцать назад забивший ее до смерти, а сам повесившийся. Следом и Галька Миронова, отравленная собственной подружкой, приревновавшей к ней мужа…
Кто бледный, кто посиневший, кто обгоревший после аварии – все стоящие на обочинах протянули руки, будто ловя попутку. Десятки знакомых лиц из дел, как раскрытых, так и оставшихся «висяками».
Соболь тряхнул головой. Ладони мигом повлажнели. Он стиснул руль до побелевших костяшек, а нога вдавила педаль газа в пол. Старенький двигатель рыкнул, и машина из последних сил ринулась вперед.
Фары высветили девчонку посреди дороги. Ту самую, с обочины. На бледном личике блеснули слезы, а в остекленевших глазах застыл страх.
Соболь зажмурился. Ногу на педали свело от напряжения. Он еще услышал глухой удар и вскрик, а потом провалился в темноту.
Очнуться заставил телефонный звонок.
Сонно потирая глаза, Соболь приподнялся на продавленном диване.
– Слушаю.
– Так, хорош спать. Подымай свой зад и тащись сюда. У нас тут труп. Кто-то ночью девчонку сбил на выезде из города. Даже не остановился, ублюдок.
Порча
Витка пришла на перекресток, как и положено, в полночь. Обстриженные под ноль, до воспаленных кончиков пальцев, ногти не справились с упаковочной пленкой. Пришлось помочь зубами, чтобы достать колоду карт. В пивном ларьке возле дома их оказалось всего две: одна эта – нормальная, вторая – с голыми бабами. Михайлович подозрительно посмотрел на глазастую девчушку, больше похожую на взъерошенного воробьенка, но вопросов задавать не стал. Не водку просит в свои угловатые тринадцать – и то счастье.
Витка зажала плечом карманный фонарик. Пальцы принялись торопливо перебирать колоду. Валет пик, король пик, туз пик. Никакой дамы.
Витка перебрала карты по второму кругу. Без толку. Замерзшие руки затряслись от волнения.
– Где же ты, черт возьми?
В затылок дунуло холодом, и Витка пожалела, что выбежала без шапки. Октябрь все-таки.
– Порчу наводишь? – раздался незнакомый голос.
Витка аж подпрыгнула на месте. Выпавший фонарик покатился по земле. Карты разлетелись во все стороны прямо в грязь.
Витка уставилась на незнакомца исподлобья. Высокий, в старом пальто, с длинноватыми волосами, взъерошенными ветром. Точно не из их района.
Она попятилась. Сразу вспомнилось про маньяка, уже месяц оставляющего трупы возле леса. Споткнувшись о колдобину, Витка пошатнулась. Незнакомец мгновенно ухватил за плечи тонкими цепкими пальцами.
– Я – не тот, кто ты думаешь. Я намного хуже, – сказал он с горьким смешком.
– Пустите, – пискнула Витка.
Хватка разжалась, и послышался тяжелый вздох. От незнакомца повеяло влажной штукатуркой и старыми обоями.
– И ты пойдешь искать другой перекресток? – он подобрал фонарик. – Кого хоть со свету сживать собралась? Мелкая же совсем.
Витка замерла. Луч света показал глаза мужчины. Туманные, белесые.
– Вы же не слепой, – ляпнула она, не подумав.
– А ты не глухая. Значит, отвечай, – он с улыбкой отдал фонарик.
– Да из школы достали, – Витка зло пнула камень. – Вечно лезут ко мне. Алинка Грач у них за главную. Я ж дочка алкаша – значит, можно шпынять, сколько влезет. Никто не заступится. Ни бати нормального, ни брата, ни парня…
– Рано тебе еще о парне думать, – фыркнул мужчина.
Он по-свойски взъерошил ее волосы, обрубленные выше плеч перед зеркалом. На парикмахерскую пришлось бы сто лет копить карманные, выдаваемые ровно на пирожок в школе.
– В том-то и дело! – у Витки противно защипало в глазах. – Егор только на эту стерву и смотрит! Конечно, у нее же и платья турецкие, и хайлайтеры за косарь…
– А ты хочешь, чтобы он смотрел на тебя? Обычный же мальчишка с родителями на заводе, – мужчина сложил руки на груди. – Ну, вырастите вы – и что дальше? Студенческая свадьба и квартира в полкомнатушки?
Тогда Витка не подумала, откуда он знает про Егора. Мало ли, городок крохотный. В горле застрял комок, но она все-таки смогла выпалить, сжимая пальцы в кулаки:
– А может, поженимся?! Не Ваше дело! У нас соседи, Сторожковы, тоже бедные! А ничего, живут и нормально! Вон, ребеночек у них уже!
Витка мимолетно улыбнулась.
Молодые Сторожковы всегда ее жалели. Когда отец спьяну буянил, всегда можно было у них пересидеть. И обязательно находился какой-нибудь гостинец: хоть побитое яблоко или дешевая ананасовая вафля. А в малыше Витка и вовсе души не чаяла и часто увязывалась гулять с ними во дворе.