И ушел - слишком серьезный для своих одиннадцати лет, слишком умный. Он старался держать спину ровно, но то и дело забывался, горбился - а потом снова выпрямлялся.
Не сильный, не пробивной, не наследник, он тянулся за любым теплом. Лиль даже стало стыдно, что она никогда не уделяла ему больше внимания, чем того требовала вежливость. Разве что сегодня, да и то по случайности.
А ему даже этого хватило, чтобы захотеть помочь. Идея была... детской, неуклюжей, глупой. В конце концов, что помешает Киму вспомнить про существование телефона и просто позвонить и перенести с Геркой встречу? А может, он вообще занят тринадцатого...
Ничего не помешает, кроме единственной мелочи: Ким вряд ли сам горит желанием общаться с совершенно незнакомой школьницей больше получаса.
И в этом случае даже такая ерунда может стать замечательным предлогом разбежаться поскорее.
Лиль глубоко вздохнула и начала набирать номер.
Глава 4
В списке людей, не любивших Жаннэй, значились еще и все официанты мира. Никому не понравится посетительница, которая приходит с утра, садится за самый лучший столик около окна, берет всего одну чашку кофе и медитирует над ней целую вечность.
В "Ласточке" Жаннэй была в первый раз, поэтому местные официанты еще не усвоили, от кого им никогда не перепадет на чай. Парнишка в сбитом на бок форменном фартуке подскочил на диво быстро, а заказ и вовсе принес с такой скоростью, как будто за ним гналась свора самого Окоса. Жаннэй тут же вцепилась в чашку и небрежно отослала мальчишку, не обращая внимания на то, как стремительно увядает на его лице энтузиазм.
Эту кафешку Жаннэй выбрала за ее близость к квартире, выданной местным отделением Ведомства, и малолюдность. В квартире оказалось совершенно невозможно работать - это как будто отличительный признак всех казенных квартир.
А начиналось все просто замечательно, Жаннэй досталась целая половина дома в туристическом квартале на окраине. Узорчатые заборы, расписные ворота, резные наличники... А еще паршивая шумоизоляция, не менее древняя и старинная, чем все остальное. К тому же, вторая половина дома принадлежала многочисленному семейству очень громких, суетливых и дружных песчанок (оказывается, все здешние мыши были именно песчанками: когда Жаннэй случайно назвала кого-то мышью, ее чуть не растерзали на мелкие клочки), забывших все свои минутные ссоры и мигом сплотившихся против капризной столичной штучки.
Вот и пришлось отступать в случайно замеченное во время блужданий по кварталу кафе. Оно показалось Жаннэй достаточно маленьким и дешевым, чтобы быть тихим.
Она не ошиблась: тут и правда было тихо.
Кофе покорно отразило деревья и нетронутый снег под окнами больницы. Жаннэй начала осматриваться в поисках следов, но тут ее осторожно тронули за плечо.
По гладкой поверхности прошла рябь, изображение исчезло - как раз тогда, когда Жаннэй заметила что-то интересное.
- Простите пожалуйста, - сказал официант кротко, кося огромными карими глазами куда-то Жаннэй за спину, - вы не могли бы пересесть?
Жаннэй огляделась. Свободных мест было полно.
- Что, простите?
- Этот столик был зарезервирован...
- Когда я сюда садилась, вы даже приняли у меня заказ и ничего не говорили про то, что этот столик занят.
- Это было два часа назад... - Пролепетал парнишка.
Время пролетело как-то слишком уж незаметно. Жаннэй даже ощутила что-то вроде раздражения: мыши... то есть песчанки что, все такие припадочные? А если она откажется - что случится?
Ей не составило бы никакого труда пересесть, но в ее сердце не выжило ни капли жалости к песчанкам, зато уютным калачиком свернулось любопытство естествоиспытателя.
- Нет.
Мышонок поднял лопухи-уши, притопнул ботинком по полу (тот подозрительно затрещал, грозя разойтись по швам), а потом метнулся к стойке: наверное, побежал за подмогой. Жаннэй потерла виски. Нет, не то.
Не стоило, наверное.
Не везет ей с песчанками.
Следующим подошел странный человек. Наверное, все-таки жаба: у него была морщинистая зеленоватая кожа, маленькие глазки, плоский нос с вывернутыми ноздрями и несколько бородавчатых подбородков, последние из которых терялись где-то за воротом клетчатой рубашки.
- Простите, милая... - Протянул он и сделал паузу.
Жаннэй не стала поправлять, хотя очень хотелось. Кто знает жабью продолжительность жизни? Может, для этого человека и прабабка Жаннэй была бы не "мудрой", а "милой"; а лишний раз светить должностью не стоило.
- Жаннэй. - представилась она.
- Я бы не хотел ссоры, милая Жаннэй. Я бы не настаивал так, будь это простой клиент, но это... - он слегка замешкался с определением, буркнул что-то неопределенное, - у нас достаточно других столиков рядом с окном, как насчет кофе за счет заведения за одним из них? - Спросил старый жаб и подмигнул.
- Лучше кофе за мой счет! - Рассмеялись за его плечом.
Какой-то очень уж знакомый был голос и манеры. Жаннэй не услышала, как он входил, да и шагов его не услышала, и, увидев, как он движется, сразу поняла, почему.
В прошлый раз на нем были шуршащие синие бахилы. Теперь же ему никто не мешал подкрадываться.
В этом деле он был несомненно искуснее многих знакомых Жаннэй. Те долго этому учились, а этот умудрялся подкрадываться размашистой походочкой офисного клерка.
- Ким, извини, - развел руками жаб, - накладочка вышла.
- Не, дядь Кеех, это ко мне. - Ким легонько поклонился старшему. - Думаю, мы найдем общий язык. В больничке еще договорились, как раз у Геркиной палаты встретились.
Жаб пожал плечами: из-за слишком короткой шеи Жаннэй сначала показалось, что он просто втянул и вытянул голову.
- Как скажешь, Ким.
- Герка поправляется. - Бросил тот в ответ.
Теперь склонился уже жаб и засеменил к той самой незаметной дверце, откуда его вызвал парнишка-официант. Мышонок же возник как из ниоткуда с чашкой кофе.
- Не мне. - Жаннэй многозначительно крутанула полную чашку и кивнула в сторону подсевшего к ней Кима. - Решили все-таки поговорить?
- Нет, просто захожу сюда иногда. Меня здесь знают - дядь Кеех на самом деле дядя одного моего хорошего друга. - Беззаботно ответил Ким. - Судя по всему, вы тоже не ожидали встречи?
- Я работала.
- О. - Ким поднял брови. - Вы не против того, что я вас отвлекаю?
- Вы и есть работа. - Сухо ответила Жаннэй.
- Жаль. - Протянул Ким, - С гораздо большим удовольствием я бы вас хорошенько... отвлек.
Она ненавидела такие ситуации. Ей были неприятны любые знаки внимания от посторонних людей, что уж говорить о сальных шуточках вроде этой.
Жаннэй всегда знала, что красива. У нее были роскошные белые волосы, которые она частенько порывалась обрезать, потому что как их не закалывай - все равно получалось миленько. Плюсом к тому досталось от бабки породистое лицо: высокие скулы, тонкий нос с горбинкой, тонкие, резко очерченные губы... От нее же унаследовала Жаннэй лебединую шею, талию не сильно толще, изящные запястья и щиколотки, да еще паучьи руки - мизинцы на руках были одного размера с безымянными пальцами.
Жаннэй во времена студенчества называли экзотической птичкой из Валлоу - в Кетте был распространен совершенно другой тип лица и фигуры.
А еще у Жаннэй были большие черные глаза, настолько темные, что сложно было различить, где зрачок, а где радужка. И до сегодняшнего дня она вполне успешно распугивала большую часть нежеланных кавалеров одним взглядом.
Ким же смотрел на нее честно и открыто. Вопреки ожиданиям не отшатнулся, не начал коситься куда-то Жаннэй за плечо, как частенько делали другие. Как об стенку горох. Для таких у Жаннэй был припасен другой вариант.
- Жаль. - Согласилась Жаннэй. - Решили, все-таки, не доводить до официального приглашения на допрос? Раз уж у нас такая теплая неформальная встреча, мне стоит представиться. Жаннэй Наль-Есса, у меня есть муж.