По отношению к детям 10–12 лет собаки чаще всего проявляют доминантную и соперническую агрессии, так как уже могут воспринимать их как соперников и конкурентов в борьбе за внимание хозяина.
Таким образом, случай А. вполне укладывался в полученные нами данные. Мы рассказали об этом исследовании А., обратив ее внимание также на комплементарность агрессии ребенка и собаки в семье. По мере приближения к подростковому возрасту, дети становятся агрессивнее, вызывая усиление агрессии собаки. К сожалению, это так, этот период надо пережить, объяснив ребенку мотивы поведения собаки. Повзрослев, он сможет занять для собаки место вожака, но пока столь крупная и сильная собака, которая взрослеет гораздо быстрее ребенка, вряд ли признает его более высокий статус. Ребенку не следует играть с собакой в силовые игры (борьба), не следует навязывать собаке командный тон. Чем спокойнее и нейтральнее по отношению к собаке будет вести себя мальчик, тем лучше будут их взаимоотношения.
Однако А. продолжала настаивать на том, что мальчик должен стать для собаки безусловным лидером. И тогда мы попросили ее рассказать о себе, ее ребенке и их взаимоотношениях.
А. 34 года, у нее 10-летний сын и 13-летняя дочь. Она в разводе с отцом своих детей уже семь лет. Отец — актер, как она выразилась «из третьего десятка». Когда он получает роль, он часто появляется в жизни бывшей семьи, делает детям подарки и дает деньги. Когда же роли нет (а это бывает чаще), он пьет, пропадает на целые месяцы и не оказывает бывшей семье никакой помощи. Поэтому А. никак не может сказать, что на ее бывшего мужа можно положиться. При этом сама А. работает врачом, имеет обширную клиентуру и зарабатывает достаточно, чтобы содержать себя и детей, в состоянии каждое лето вывозить их на отдых. Она довольна своей работой и своей жизнью. Она очень любит своих детей и рада, что освободилась от мужа, который «накладывал на меня груз дополнительных обязательств, а отдача от него была близка к нулевой».
Полгода назад она завела собаку и очень надеялась, что дети возьмут на себя все хлопоты по уходу за ней. Но ее дочь, хотя и очень любит собаку, не слишком стремится заниматься псом. У нее помимо спецшколы с углубленным изучением английского и французского языков еще занятия живописью, гитара и большой теннис. Также у девочки много друзей, и в свои 13 лет она вполне самодостаточна.
Что же касается сына, то он «никак не повзрослеет. Представляете, два-три раза в неделю он прибегает ко мне по ночам, потому что замерз или ему приснился страшный сон, ложится ко мне в постель и просит, чтобы я пела ему колыбельную и гладила по спинке. Он еще совсем ребенок. Дочь в десять лет такой не была. Девочки как-то быстрее взрослеют, что ли. И мне за него очень страшно. Кто его защитит, если я не смогу? Он очень ранимый, очень тонко чувствующий и очень зависим от меня».
— И Вы хотите, чтобы роль защитника вашего сына выполняла собака?
— Ну да.
— Но ведь собака не споет ему колыбельную и не успокоит, если его обидели, и не заменит вас. Роль защитника пес может выполнить только в чисто утилитарном плане. Да и то, лабрадор — все же не собака-телохранитель. Если только отпугнет возможных хулиганов лаем и своими размерами.
— И все же мне очень нужно, чтобы собака слушалась сына.
— Давайте разберемся, почему вы так настаиваете на этом.
— Понимаете, недавно я была у астролога. Мне сказали, что в течение года у меня высокая вероятность летального исхода в результате несчастного случая. Я очень боюсь умереть. Что после меня останется детям? Вдруг они меня забудут?
— Вы думаете, что оставить им собаку — наилучшее решение?
— Я уже не знаю, что думать. Я просто очень боюсь.
— Кроме бывшего мужа, какие у вас есть родственники?
— У меня есть родители и старший брат.
— У вас хорошие отношения с ними?
— Да.
— А у ваших детей?
— Да, и бабушка с дедушкой, и брат с женой любят моих детей, и они их любят.
— А чего именно вы боитесь? Вот вы умерли, что произойдет такого страшного?
— А как же дети?
— У них есть бабушка, дедушка, дядя с тетей, отец, наконец. Их все любят, они тоже любят родственников. Вы допускаете мысль, что ваши родственники отдадут детей в детский дом?
— Нет.
— А в материальном плане дети будут ущемлены по сравнению с сегодняшним днем?
— Нет, брат — обеспеченный человек, в этом смысле им будет даже лучше, чем сейчас. Он позаботится об их образовании, питании.
— Значит, дети не слишком пострадают?
— Получается, что не слишком.
— А что еще страшного в том, что вы умрете?
— Страшно умирать.
— Но ведь когда-нибудь все равно придется.
— Да, действительно. Тогда что же получается, что нет ничего страшного в том, что я умру?
— Получается, что ничего.
— Знаете, а ведь пес очень любит моего брата, его он прекрасно слушается. Значит, если я умру, и дети, и собака отправляются к брату. Ну и слава богу, и правда, не так страшно! Все будут пристроены, ну, поплачут немножко. А с другой стороны, я — несдержанный человек, я кричу и на детей, и на собаку. А брат — он спокойный, он никогда не повышает голос. Он намного добрее меня. Может, детям даже лучше будет с ним.
— А вы попробуйте, пока у вас еще есть время, вести себя с детьми спокойнее, и с собакой тоже. Не кричите на детей, не принуждайте собаку слушаться ребенка.
— Это хорошая идея. И правда попробую.
Мотивом приобретения собаки здесь также является страх смерти, но страх смерти многолик. Если в первом случае он заключался в боязни самого процесса умирания, а во втором — боязни забвения и тревоге о загробной жизни, то здесь на первый план выходит забота об оставшихся.
В случае смерти А. дети не остаются одни — у них есть много любящих родственников, но А. не считает это своей собственной заслугой. Ей хочется оставить детям нечто осязаемое, преданное и взращенное ею лично. На ум приходит собака. Лабрадор — крупный, сильный, добрый, он, в представлении А., будет оберегать детей после ее кончины. Правда, в эту красивую и трагичную картину, которую А. нарисовала в воображении, совсем не вписывается рычание на ребенка. И объяснения, данные нами, и заключающиеся в том, что это нормальный период развития ребенка и собаки в семье, в эту картину не вписываются также. Это вызывает дискомфорт и заставляет А. объяснить нам, почему для нее так важно, чтобы сын стал для собаки вожаком.
К счастью, А. оказалась уникальной пациенткой — умной и с чувством юмора. Она позвонила нам через неделю и сказала, что панический страх смерти у нее прошел, она очень старается не раздражаться и не кричать на детей, «хотя не всегда получается, а еще я согласилась признать себя единственным вожаком нашей стаи, чему очень рад наш пес».
В этом случае собака фактически не сыграла никакой роли в решении проблемы хозяйки. Она не выполнила, да и не могла бы выполнить ту функцию, которую на нее хотела возложить А., но при этом не только не усугубила внутренние проблемы семьи, а, наоборот, прекрасно вписалась в семейную структуру и оказала позитивный терапевтический эффект.
3.2. Изоляция
Под изоляцией мы понимаем такие сложности в межличностных отношениях, как одиночество, неприятие нас значимыми, по нашему мнению, людьми, ощущение своей исключенности из жизни окружающих и пр.
Посмотрим, насколько собака, если ее заводят с целью снятия тревоги изоляции, помогает решить проблему.
Г., владелец лабрадора, обратился к нам с жалобами на то, что собака, несмотря на пройденный курс обучения, отказывается охранять территорию.