Как и я, он подрос. Я оказался в сумрачной комнате, заполненной массивными книжными шкафами, в удобном на вид кресле устроился худощавый светловолосый паренек с раскрытой книгой в руках. Но его задумчивый взгляд был устремлен не на страницы, а куда-то то вдаль. К своему удивлению, я был даже рад увидеть вновь старого знакомца. Потянувшись к нему, желая рассмотреть его поближе, понять, прошла ли его детская печаль и грусть, я неожиданно проснулся…
Сны стали снова приходить каждую ночь. Первоначально они были обрывочны. Иногда я видел парня за книгами, иногда заставал его во время прогулки. Наверное, мое неуемное любопытство и страстное желание хоть немного приоткрыть завесу тайны, позволяли мне все больше погружаться в чужую жизнь. И вот сейчас мне кажется, что я разделяю жизнь моего старого знакомца буквально до минуты.
Просыпаясь утром, я окунаюсь в свою жизнь, будни простого восемнадцатилетнего парня, учащегося на факультете иностранных языков, а ночью погружаюсь в мир магии и аристократов. Да-да, мир из моих сновидений был наполнен волшебством. Чудесные артефакты, дуэли, на которые противники выходили с голыми руками и забрасывали друг друга то огненными шарами, то сгустками льда… Всему этому я бывал невольным свидетелем, жадно впитывая по крупицам знания об иной реальности. Все чаще я не просто присутствовал в жизни Алексея — так звали, как оказалось, героя моих снов — я проникал сознанием в его тело, смотрел его глазами. В последнее время я всерьез стал задаваться вопросом — а какая жизнь действительно моя, но размышлять об этом не хотелось.
Не все шло гладко у Алексея. Спокойный, слегка инфантильный, он предпочитал общество книг, а не людей. В раннем детстве он почему-то покинул дворец, и рос уже в имении родственников, расположенном где-то на морском побережье.
О себе он знал мало, о родителях сохранились лишь отрывочные воспоминания. Вот высокий светловолосый мужчина с пышными бакенбардами пристально рассматривая его, неодобрительно покачивает головой и уходит… Вот его обнимает мягкими руками женщина, что-то утешительно нашептывая на ухо… Вот юноша с искажённым от ненависти лицом замахивается на него…
Здесь, в благодатном южном климате, Алексей заметно окреп. Сказались и долгие прогулки по побережью, и заплывы в теплых морских водах. В имении к нему все относились с глубоким почтением, но на вопросы отвечать не спешили. Кто его мать и отец — он так и не сумел разузнать. Образование он получил хорошее, и любой компании предпочитал книги. Постепенно он свыкся с мыслью, что тайна его рождения так и будет покрыта мраком, но верил— рано или поздно, но придет время, когда он все узнает.
С 14 лет у Алексея стал пробуждаться магический дар. Однажды, переоценив свои силы, он решил искупаться в шторм. И не слишком уж большими были волны, держаться на воде было легко. А вот выйти на берег не получалось, чуть ослабив хватку, вода коварно давала расслабиться — и вновь утягивала назад, в глубину. Полностью обессилев, Алексей начал захлебываться, погружаясь в пучину. И вдруг в его голове словно что-то щелкнуло, его подхватил воздушный поток и вынес на берег.
С тех пор, когда он расстраивался или злился, вокруг него начинали танцевать маленькие воздушные смерчи, в минуты задумчивости теплые порывы ветра ласково оглаживали его лицо.
Теперь расписание его занятий пополнилось встречами с приятным, безукоризненно вежливым пожилым магом, который обучал Алексея контролю над проснувшимся даром.
Иногда ученик ловил на себе пристальный, испытующий взгляд учителя и почему-то смущаясь, краснел, чувствуя, что от него ждут чего-то необычного. И это его пугало.
Одним туманным утром его разбудила тётушка, с причитаниями ворвавшись в комнату. То и дело порываясь обнять его, прижимая к необъятной груди, она вытаскивала одежду из стенных шкафов, ворохом сваливая её на постели, утирала слезы то рукой, то очередной попавшейся рубашкой. Из невнятных всхлипываний Алексей понял только, что ему надо срочно собираться, потому что за ним прибыла карета. Наспех покидав к вещам любимые книги и личные принадлежности, сжевав на бегу бутерброд, подсунутый тетушкой, парень кубарем скатился по лестнице в обнимку с объемистой сумкой.
У парадного входа стояла закрытая карета, запряженная тройкой гнедых коней, бьющих в нетерпении копытом. На дверцах экипажа красовался императорский герб. Искусно нанесенный золотой краской орел, широко раскинув крылья, с хищным прищуром, казалось, обеими головами следил за оробевшим Алексеем.