По моему поручению Светлана постепенно собирала сведения обо всех мало-мальски значимых аристократах, создавая на каждого отдельное досье. Я чувствовал, что может настать время, когда мне придется воспользоваться этими рычагами давления, проводя в жизнь свои решения…
Спустя год после своего воцарения на российском престоле я мог с сожалением констатировать — от наивного, доброжелательного и доверчивого цесаревича Алексея, каким я пришёл в этот мир, практически ничего не осталось. Я ожесточился, растерял большинство моральных принципов, не доверял никому. Я остался на стороне добра, но уверился, что оно должно быть с кулаками. И немалую роль в этом сыграл мой брак с Маргарет Йоркской. Свадьба состоялась спустя полгода после коронации. Глядя на её надменное, высокомерное поведение, на постоянные попытки пристроить меня под острый английский каблучок, я понял, что её сходство с Дашей было чисто внешним. Не хватало ей и душевной мягкости, и тепла, и способности сопереживать, и самоотверженности, которыми меня покорила в своё время Дарья. А возможно, просто я — как личность, как мужчина — был ей неинтересен. И блеск в глазах Маргарет зажигался только от роскоши и политического веса малой короны Российской империи, которую я собственноручно водрузил на её светловолосую головку…
Первый серьезный конфликт с женой состоялся после моего решения одарить Светлану титулом и высокой должностью при дворе. Топая ногами и оглушая меня пронзительными визгами, Марго требовала выгнать наглую девку, лишить её всех привилегий, которые она получила «известным путём»… Мрачно глянув на истеричку, я отправился в ванную, набрал холодной воды — и окатил суженую ею, с улыбкой припомнив, как сестры подобным образом будили меня на тренировку… Пока внучка королевы беспомощно хлопала ресницами, в ужасе ощупывая испорченную прическу и насквозь вымокшее богато украшенное платье, я воспользовался благословенной минутой тишины и негромко, но четко и выразительно объяснил ей, что император здесь я, и мои решения окончательны и не имеют обратной силы. И какими путями мои подданные получают награды от меня — судить не ей.
В её взгляде изумление граничило со злобой и затаенной ненавистью. И я понимал, что тихой семейной жизни мне не видать.
Спустя час после нашего скандала Маргарет тайком отправилась в резиденцию графа Дарема, с требованием вернуть её на родину и немедленно объявить войну этой дикой стране с грубыми мужланами, имеющими смелость поднимать руку на представительницу королевской семьи. Но была под конвоем своих же соотечественников доставлена обратно во дворец, причем сам посол Англии приватно принёс мне свои извинения и уверил, что любые меры воспитания, кои я сочту необходимым применить в отношении строптивой жены, будут приняты её семьёй, как должное.
С тех пор моя супруга затаилась и перешла в режим холодной войны, пытаясь исподтишка делать мелкие гадости, проверяя меня на прочность. Но, благодаря Светлане и её летучему отряду, я всегда опережал жену на шаг.
Погрузившись глубоко в свои мысли, я не сразу отметил воцарившуюся в зале тишину. Подняв глаза, я понял, что речь делегации из далёкой Алгомы — небольшой страны, расположенной на острове Гренада в Карибском море — завершилась. И настал момент вручения подарков. За прошедшую неделю императорская сокровищница ощутимо пополнилась всяческими дорогими, поражающими воображение презентами. И хотя я никак не мог взять в толк, в какой ситуации мне мог бы пригодиться, например, полный парадный костюм японского воина, принял я его в своё время с должным уважением, выражая своё восхищение. Зато наряд гейши, который шёл в паре с самурайским комплектом, я с изрядной долей ехидства и многозначительностью во взгляде торжественно потом вручил Маргарет…
Кроме того, меня одаривали необычными артефактами и украшениями, привозили диковинных зверей, которые занимали своё место в императорском зверинце… Особо запомнилась мне миниатюрная копия Зимнего дворца с подсвеченными окнами, движущимися фигурками придворных и гвардейцев.
Вот и сейчас я готовился к тому, чтобы демонстрировать восторг от очередного подношения… Группа индейцев, сопровождающая самого посланника Алгомы, расступилась, открыв накрытую изукрашенным шелковым покрывалом фигуру.
— Мда-а-а, вот только статуи мне для полного счастья и не хватало… — устало подумал я, внешне выражая радостное нетерпение. — Ну ничего, установим в дворцовом парке…