А Георгий Николаевич помнил тут щитовые бараки с говноварнями наркобарыг, заброшенные котлованы, куда скидывали городской мусор, заросли кустов, где плечевые проститутки наскоро сосали дальнобойщикам. На огромном пустыре вдоль железнодорожной насыпи топтались тысячи «челноков», и «Коминтерн» решил дубинками и грейдерами загнать их в недостроенный товарный терминал станции Батуев‑Сортировочная…
«Коминтерн» справился со всеми трудностями, поборол всех врагов. А Георгий Николаевич поборол «Коминтерн». Однако за ним, за майором Щебетовским, не было никакой силы. Ни бандитов, ни Конторы, никого. Только навыки и характер. И он по пальцам разжал кулачище «афганцев», выдрессировал их союз — это звероподобное чудище.
Теперь он основной акционер самого главного «афганского» актива — Шпального рынка. Двенадцать лет назад в войне за Шпальный враги валили «афганских» лидеров, командиров «Коминтерна». Но Щебетовский сумел забрать этот актив себе, и «Коминтерн» сейчас — два скромных тихих офиса в администрации рыночного комплекса, где воспитанные девушки сидят перед компьютерами. А раньше «Коминтерн» был ревущей и полупьяной толпой недавних солдат во главе с быдло‑фюрером Лихолетовым.
В стекле на фоне сверкающей панорамы с магистралями и автоцентрами Георгий Николаевич видел отражение своего лица. Он рассматривал себя и думал, что ничего особенного в его лице нет, но это лицо настоящего героя. Он не испугался. Он вступил в борьбу и в одиночку всех переиграл. Было трудно. Приходилось делать вещи, про которые надо сразу забывать. Увы, так устроен мир. Если хочешь быть победителем, прими это условие. Умный человек найдёт возможность минимизировать зло, и нечего тут размазывать сопли. А для жестокого поступка тоже требуется немалое мужество.
Короче, неважно, что он богатый, а остальные — бедные. Важно, что он умнее и сильнее, потому и успешен. А остальные — недоделки. Если же им вообще не повезёт, то они будут красть, как Герман Неволин.
Подобно Щебетовскому, Виктор Басунов в этот вечер тоже предавался размышлениям. Квартира Басунова находилась в элитном доме закрытого жилого комплекса в центре города; здесь селился батуевский истеблишмент образца девяностых годов. Раньше квартира принадлежала Лене Быченко — первой директрисе Шпального рынка. Лена завела любовника и переехала с ним то ли в Бургос, то ли в Коста‑Браву. Лена была вдова. Её муж, купивший эту квартиру, в своё время был командиром «Коминтерна» и начальником Витьки Басунова. А Басунов тоже очень хотел чувствовать себя боссом.
Он жил с мамой и сестрой, в большой квартире места хватало для всех. В прихожей его встречала сестра — незамужняя, толстая, в очках. Она молча приняла мокрую куртку брата, убрала ботинки и выставила тапочки. Басунов медленно причесался у зеркала, тщательно закладывая волосы назад.
— Витя, кофе сварить? — с кухни спросила мама.
— Подай в кабинет, — сухо ответил Басунов.
Просторный кабинет по стенам был оборудован книжными полками — красивыми, но полупустыми. Дома считалось, что «Витя ещё формирует свою библиотеку из трудов по военной истории». Купленные книги Басунов, конечно, не читал, но внимательно изучал предисловие (если оно было не очень длинным) и аннотацию; на его вкус, издание должно было содержать изображения оружия и военной формы давней эпохи и схемы битв. Ещё в кабинете стояли тренажёр, диван и письменный стол с креслом.
Басунов сел в кресло перед столом. Мама принесла ему кофе.
Он пил кофе и вспоминал слова Щебетовского, что для него девяностые не только закончились, но и обнулились. Странно: он столько всего знает о Георгии Николаевиче, но почему‑то никогда не пытался превратить эти знания в реальные блага, как делал с другими командирами «Коминтерна». Щебетовскому удалось обнулить девяностые и не заплатить ему — ловко!