— Твоя судьба не я! — раздраженно воскликнул я. — Твоя судьба может не дождаться тебя, если ты не обратишься. Более того, подумай о Чарли, о Рене… Каково будет им, если ты сейчас вытворишь какую-нибудь глупость?
— Я не вытворю, — смутившись, прошептала она. Видимо, мысль о родительских страданиях поумерила ее пыл. — Но я ведь все равно мертва… — подумав, прошептала она. — Вы должны были обратить меня, чтобы Вольтури от вас отстали. Я понимаю. У меня теперь только два пути: обращение или смерть. И в любом из них Чарли и Рене потеряют меня навсегда, — рассуждала она, пытаясь убедить в своей правоте нас обоих. — Но ты счастлив и без… — она сделала небольшую заминку, — и без меня. Ты уже счастлив с Таней. Я не нужна тебе в вечности. А вечность сама по себе не нужна мне. Остается только один путь. Смерть. Вольтури все равно не дадут мне жить спокойно, несмотря на то, что мы больше не вместе. Они убьют меня, — твердо произнесла она. — Я просто прошу, чтобы меня убили вы. И можешь уходить Эдвард… Убей меня, дай мне спокойствие, освобождение… И будь счастлив… — прошептала она чужим голосом, под конец своей речи отвернувшись от меня в безуспешной попытке спрятать свои слезы.
Мне нечем было крыть. Белла была права. По большому счету, у нее не было выхода. Но мне так хотелось, чтобы у нее был шанс.
— Став вампиршей, возможно, ты и думать забудешь обо мне, — рассудив, сказал я. — Если я не твоя судьба, и вампирская любовь всегда взаимна, то… Выходит, что ты разлюбишь меня. Разлюбишь. Вряд ли ты будешь страдать этим чувством после обращения.
— Я страдала уже достаточно, чтобы иметь право выбора. И я выбираю так! — вдруг зло произнесла она. — Просто убей меня, и покончим с этим.
— Я никогда не убью тебя, Белла. Никто из Калленов не сделает этого, можешь мне поверить! — в тон ей ответил я.
— Прекрасно! — прошипела она и, быстро поднявшись на ноги, пошла к выходу из дома.
Уже на крылечке ее перехватила Элис и, обняв, долго успокаивала Беллу, а потом вызвалась отвезти ее домой. Белла согласилась.
Я был вне себя от бешенства! Что она творила, эта Белла?!
Я понимал ее страдания, конечно. Но требовать от кого-то, чтобы тебя убили… Требовать это от тех, кто заботится о тебе искренне, изо всех сил, кто старается тебя спасти, в конце концов! Белла уперлась своим деревянным лбом и отказывалась слушать любые доводы разума. Ей было уже плевать. Она, видимо, решила так отомстить мне. Не любишь меня? Тогда убей! Что за бред, скажите мне на милость?! Ладно, я… Я, заняв место Эдварда, вроде как и должен позаботиться о Белле. Но Карлайлу, Эсми она за что нервы мотает? Белле было наплевать на чужую боль, она думала только о своей. Она и думать не хотела о том, как переживут другие ее гибель.
И в чем-то я мог ее понять. Белла подросток. Глупо требовать от нее анализа собственных поступков и желаний, сострадания и много другого. Собственные страдания от безответной любви кажутся ей чем-то беспрецедентно ужасным. Но это ведь не так. Уж поверьте, в этом мире есть муки пострашнее неразделенной любви! Белла не дает шанса ни себе, ни нам…
Но времени убеждать Беллу в том, что она еще сможет стать счастливой, у нас не было. Джейн оказала нам большую услугу, намекнув, что Аро не будет ждать долго.
И тогда я понял, что придется решать этот вопрос радикально. Я выкраду ее и упрошу Таню обратить Беллу. И пусть последняя потом злится на меня хоть до второго пришествия. Зато будет жить. Зато поймет меня однажды! И даже будет благодарна.
Другого выхода все равно нет.
Как следует обдумав эту мысль, я позвонил Тане и смог убедить ее в правильности своего решения.
Вот только об одной детали я напрочь забыл.
— Даже не думай! — воскликнула с порога вернувшаяся Элис. — Я все видела, Эдвард! И я категорически против, так и знай!
— Б…ть! — непечатно выругался я на великом и могучем родном языке, не сдержавшись на этот раз. — Да твое-то какое дело, а? Что ж тебе все неймется?!
— Что такое? — всполошилась Эсми, быстро спускаясь по лестнице.
Мы с Элис застыли друг напротив друга в боевых позах, не желая уступать противнику. Вампиризм брал верх во мне, инстинкты бушевали.
— Эдвард, остынь! — грозно приказал Карлайл.
Все члены семьи стали подтягиваться. Назревала вампирская драка. Наконец-то! Я и так долго мучил себя, пришла пора перестать держать себя в ежовых рукавицах.
Мой вампир вышел на волю.
— Не смей приближаться, Эдвард! — прорычал Джаспер, загораживая собой Элис. — Клянусь, я оторву твою голову, если сделаешь хоть шаг.
— О, Боже! — воскликнула напугано Эсми. — Умоляю вас, придите в себя!
— Что творится?! Эдвард? Элис? — удивилась Розали. — Вы совсем из ума выжили? — закричала она.
Несмотря на все разногласия, Розали была верна семье. И никогда не пошла бы против воли родителей. Она могла протестовать только на словах.
— Братец, не пора ли на воздух? — осторожно спросил Эмметт, подойдя ко мне ближе прочих.
Тем не менее, границу личного пространства он не нарушал, знал, что любой вампир, чьи инстинкты вышли наружу, просто сочтет это поводом для атаки.
Их голоса доходили до меня отрывочно, глухо, как через слой одеяла. Будто я накрылся им с головой, отгородился от внешнего мира и теперь ничего почти не слышал. Не осознавал…
Но их было больше.
Вампир во мне четко знал, как напасть, что предпринять. Первым нужно было вырубить Эмметта. Потому что он самый сильный и стоит ближе всех. Это несложно. В шутливых спаррингах Эдвард побеждал всегда. Я не умею читать мысли, но тактику большого брата уже знаю хорошо. Его я обману. Но на этом все.
Остальные Каллены нападут на меня скопом, и тут мне уже не выстоять. Они меня одолеют шутя.
Я зарычал угрожающе и отступил поближе к окну.
Семья Карлайла больше не казалась мне родной. Они были врагами, опасными противниками в эту минуту. Их было больше, они были настроены явно недружелюбно. Что делает вампир в такой ситуации?
Правильно, сбегает!
Я резко развернулся и выпрыгнул в окно. Я бежал, слыша свист ветра в ушах, не глядя по сторонам, не разбирая дороги.
Они не догонят меня. Эдвард слишком быстрый, это все знают. По скорости со мной не может соперничать ни одни из них.
— Эдвард… Эд… — слышал, как они следуют за мной, зовут наперебой.
Но нет, я не дам им поймать меня. Они все сегодня выступили против меня. Против.
Никто из них не поддержал мою правоту.
Я бежал все быстрее, стараясь оторваться от погони. Инстинкты, вырвавшиеся, наконец, наружу, позволили мне действовать на пределе возможностей. Так, что спустя несколько секунд я перестал слышать голоса Калленов. Вскоре звуки погони и ароматы вампиров перестали достигать меня. Или они плюнули, решив дать мне время прийти в себя. Или просто отстали.
Лишь Элис могла быть серьезной проблемой.
Я злорадно усмехнулся: она не могла ничего увидеть, потому что я бежал бездумно, туда, куда ноги несли.
Я был рад, что смог сбежать от семейки предателей, выбравших не меня, своего сына, а подростковые истерики Беллы и ее мифическое право выбора.
Какое еще право выбора могло быть у смертной девчонки в мире бессмертных существ? Что за блажь?
Разве чье-то право голоса может стоит жизни целого клана вампиров? Почему я должен умирать за то, чтобы угодить другим? Почему жизнь Беллы всеми ценится выше моей?
Да… Понимаю. Потому что это я привел Беллу в мир бессмертных. Я был ответственен за нее теперь.
Но не я!
Эдвард. Настоящий Эдвард, не я!
Это было его ошибкой, почему платить за нее должен вдруг я?! Я ничего не должен Белле, я ничего ей не обещал, я не был с ней близок.
Разве это справедливо, что я умру лишь потому, что Эдвард не обратил Беллу в свое время? А другие? Почему Каллены выбрали ее, а не меня? Ее, а не самих себя?
Мой вампиризм был против! Все естество кричало о том, что так нечестно по отношению ко мне, Игорю! Мне, наконец, повезло. Впервые в жизни повезло! Я получил все, о чем и мечтать не смел. Нашел любовь. Моя жизнь только началась. И бросить все это, оставить Таню одинокой и несчастной? Пожертвовать собой ради Беллы, девушки, с которой я едва знаком… Ради чужой девушки… С чего вдруг?