— Волна. — лаконично ответила Ксинс.
— Нет, тебя, ушастая, конечно, так просто не проймешь! — усмехнулся Банарв. — Но называть волной ту срань — это как сказать, что Бешеная немножко не в себе.
— Эй, ты не много ли на себя берешь, бородатенький? — нахмурилась светлая, угрожающе повернувшись к дварфу.
В этот момент у нее от щеки отлип какой-то обрывок плоти, и Бешеная поймала тот на лету. Но вместо того, чтобы выкинуть, она его тщательно осмотрела и даже лизнула, после чего спрятала в карман.
Банарв демонстративно указал на нее двумя ладонями, всем своим видом говоря: «Вот именно это я и имел ввиду!».
Радремон скрестил руки на груди, поджал губы и принялся нетерпеливо топать ногой.
— Это и правда была волна. — поспешил разъяснить ситуацию Налланномом. — Но не обычная! — торопливо добавил он, видя, что дварф снова собирается влезть со своими комментариями. — У нас в племени ее называли Ишнааллтонт — Язык Бездны, Который Слизнет Все С Лица Мира.
— Ну городок этот он точно чуть не слизнул. — хмыкнул Банарв, приглядываясь к трупу Короля Моря. — Я проверю?
Маркиз дозволительно кивнул.
— Опять конец света? — со скучающим видом спросил он, глядя как дварф с ногами залез в пасть убиенного монстра.
— Знаешь, — упер руки в бока Нал, — если бы ты видел ту волну размером с гору, ты бы так не говорил! Прости, Рад, но это не шутки. Я думал Ишнааллтонт не только город, но и весь остров смоет!
— Но в итоге всего лишь подбросил крабятины. — ехидно заметила Бешенная, разделявшая точку зрения лидера относительно конца света. — Эй, хозяин! — крикнула она пожилому иллиту, вышедшему на крыльцо «Дохлого Кракена». — Крабье мясо возьмешь? Недорого!
— Нет дорого! — глухо донесся из утробы трупа голос Банарва. — Будут еще всякие безмозглые бабы мою добычу разбазаривать! — светлая на это замечание лишь надменно фыркнула. — Сиятельство, ты его чем приголубил вообще? Тут внутри сплошной фарш!
Хозяин гостиницы открыл было рот, чтобы ответить, но пожилая иллитка не дала ему произнеси с ни слова:
— Возьмет! Конечно возьмет! — радостно тараторила она, видя расстояние, которого не хватило чудовищу, чтобы разрушить дело всей их жизни. — И фарш возьмет, и мясо, и особенно клешни! Деликатес! А для дорогих героев три дня кормежка бесплатно. За счет заведения!
— И выпивка. — потребовал дварф, выглянув между распахнутых жвал.
— Конечно, конечно! — согласилась хозяйка с куда меньшим энтузиазмом.
Вообще, на удивление, Город Тысячи Улыбок от нового бедствия пострадал не так уж и сильно. Во многом из-за того, что недавний шторм и так нанес ему значительный ущерб. Ишнааллтонт, конечно, забрался несколько дальше, обрушившись в средней части Киолаи, но постройки там уже стояли преимущественно каменные и весьма прочные. Потому в основном уцелели.
Чего нельзя сказать о ремонтируемых в «безопасной» зоне судах.
Не прошло и получаса с окончательного избавления от монстров, как к «Дохлому Кракену» примчался запыхавшийся и потрепанный О’Линтрат с пучком водорослей в кудрявой шевелюре. Он с пеной у рта доказывал Радремону, что галера была полностью отремонтирована и готова к отбытию, а значит он, по сути, выполнил условия сделки. За что требовал обещанную награду.
Наградой стал пинок под толстый зад и обещание Бешеной провести ему операцию по пересадке пуза на спину. Двумя ножами и без помощи магии. Мол горбунам больше подают на площадях.
Тогда торговец принялся умолять выделить ему средства на постройку нового судна. Он клялся и божился, что будет даже лично строгать доски, но управится за две недели. Максимум за две с половиной. Но точно не дольше трех!
Естественно даже срок в десять дней маркиза не устраивал. Он окончательно потерял возможность вернуться к назначенной Брювалдо дате, а потому… Перестал заботиться на этот счет.
И действительно, какой смысл беспокоиться о том, на что ты при всем желании повлиять не можешь?
Да, после нашествия Ишнааллтонта море окончательно успокоилось, и теперь в него можно было смотреться, как в зеркало. Но что толку, если во всей Киолаи не найдется теперь даже завалящей рыбацкой лодки?
В такой ситуации оставалось лишь постичь внутреннюю гармонию и с пользой проводить освободившееся время.
Разорившийся Затур был далек от гармонии и ушел, проклиная свою жадность и нежелание проводить ремонт в верхней части города.
А на следующий день его посиневший труп с высунутым языком снимали с потолка одного из самых дешевых постоялых дворов. Как и еще нескольких предпринимателей, не сумевших выдержать удар судьбы.