Вроде бы во время нападения Акулонов фор Корстед так же взял двадцатый уровень, но возможности проверить пока что не было.
Вот и теперь, убедившись, что новой угрозы поблизости не видать, Радремон внимательно огляделся.
Он сидел на самом краю широкого пустынного пляжа, где уже начинала пробиваться молодая зелень. Чуть дальше виднелась блестевшая влагой поляна с множеством разнообразных цветов. Уходя к горизонту, небеса царапали пики высоких гор.
Ласково светило солнце.
На море вздымались трехметровые волны, но после пережитого чудовищного шторма они казались не более чем мелкой рябью и не докатывались даже до середины береговой линии.
Повсюду валялись деревянные обломки и прочий мусор.
Много.
Гораздо больше, чем могло остаться от одного развалившегося когга.
Куда же это его занесло?
Прямо рядом с дохлым минотавром лицом вниз лежал Банарв. Тот потерял шлем и ботинки, а в его всклокоченной бороде копошились мелкие рачки.
С другой стороны от маркиза разлеглись эльфийки, так и не отпустившие ладони друг друга. Дальше валялся свернувшийся в позу эмбриона Налланномом. За ним другой иллит, в котором фор Корстед кое-как узнал Ламманнаума — матроса с «Тоники-Люции».
На шее моряка зияла синевой широкая открытая рана. Насмешка судьбы — чудом пережить жестокий шторм и быть убитым на берегу простым мародером. Повезло еще, что последний не выбрал Нала для устрашения минотавра. Возможно всего лишь потому, что Нал лежал в неудобной для Пугала позе.
За телом мертвого матроса виднелся Надкушенный Гриппо.
А вот Травмарука с Хапилектрой на обозримом пространстве пляжа видно не было. Да и их строчки из списка рейда тускло зияли безжизненным серым.
Неужели утонули?
Заглянув в информацию о членах рода, Радремон убедился в обратном. Видимо их вынесло где-то значительно дальше. Удивительно, что закованный в латы орк и в самом деле не пошел ко дну, как того и боялся.
Если бы не клятое нападение монстров, спата спокойно успела бы добраться до Динтаутских островов и уже там переждать шторм! А ведь, благодаря Хапилектре, догадка маркиза подтвердилась. Раз за разом чудища находят его не случайно!
Похоже кому-то могущественному очень хочется избавиться от фор Корстеда и его спутников.
Но кому?
И зачем?
Или, может, наоборот — это такой способ поддержки? Потому что, убивая тварей, Радремон получает заметную прибавку опыта и трофейных монет. В сумме порой даже больше, чем за финальное страшилище целого данжа!
Вопрос определенно стоил того, чтобы поразмыслить на досуге.
Тем временем очнулась Бешеная.
Перевернувшись на спину, она сладко потянулась, словно задремавшая на солнце кошка, пару раз причмокнула чувственными губами, но вдруг рывком села и выхватила из кармана длинные изогнутые ножи работы горных эльфов.
Эльфийке хватило пары мгновений, чтобы оценить обстановку и убедиться в отсутствии опасностей, после чего она заметила подле себя Ксинс и рванула к ней, выронив оружие.
— Сестра! — принялась тормошить дроу Бешеная. — Сестра, очнись! Что с тобой?
— Да что ей сделается? — недовольно пробурчал пришедший в себя Банарв. — Вы же обе непотопляемые. Как дерьмо в проруби.
На удивление пропустив нелестное сравнение мимо ушей, светлая продолжила трясти Ксинс и успокоилась лишь когда та закашлялась, и извергла из себя поток соленой воды. В глазах Бешеной стояли слезы, но она быстро вытерла их, размазав по лицу песок, и вернула себе привычное насмешливо-невозмутимое выражение.
Убедившись, что с сестрой все в порядке, Бешеная осмотрелась еще раз и теперь заметила скелеты с трупами.
— Без меня развлекался, босс? — проворковала она, хлопая мокрыми ресницами. — И… — она внезапно запнулась, пристально разглядывая Радремона. — Я, конечно, знала, что вы, люди, стареете быстрее нас, но не думала, что настолько.
Удивленно изогнув бровь, маркиз превратил Живое Оружие в меч и посмотрелся в его отражение.
Глава 2
С поверхности клинка на Радремона взирал статный уверенный в себе мужчина аристократичной наружности, едва приближающийся к пятидесяти. Короткие прямые черные волосы припорошила седина, но она лишь добавляла образу шарм благородства. В глазах же таилась глубина далекого космоса.
Обычная его внешность.