— Радремон фор Корстед? Нефритовая Госпожа приглашает тебя для беседы.
Глава 11
Не став откладывать в долгий ящик, Радремон двинулся в гости к правительнице Города Тысячи Улыбок. Видимо она уже достаточно оправилась от полученных в сражении с Королем Моря травм. Да и маркиз, в любом случае, подумывал с ней пообщаться. А чуть раньше или чуть позже — особого значения не имело.
Спата, естественно, увязалась за фор Корстедом. За проведенное в Киолае время они облазили уже каждый угол в поисках Травмарука с гарпией и не могли упустить возможность посетить элитнейшее заведение города.
Бордель являлся помпезным трехэтажным особняком с колоннами, балюстрадами, искусным резным аттиком и множеством других элементов архитектурного зодчества, тем не менее гармонично сочетавшихся друг с другом.
Даже Маруан фон Кацверт без тени сомнений поменял бы свое родовое поместье на этот дворец.
Глост баан Сатор определенно привыкла жить на широкую ногу.
Вход охраняли рослый полуорк с ятаганом монструозного размера и угрюмый минотавр без какого-либо оружия на виду. Оба примерно четвертого ранга. Интересно, где они были, когда их хозяйку поливал кислотой залетный монстр? Играли в триксли? Или полировали друг другу клинки?
Впрочем, Радремона это не особо заботило.
Не удостоив караул вниманием, он уверенным шагом направился к дверям, но мускулистая парочка неожиданно заступила ему путь.
— Проход разрешен только лидеру. — угрожающе промычал минотавр, глядя на спату сверху вниз. — Остальные ждут здесь.
— Слышь, телятина. — набычился Банарв, задрав голову. — Иди найди себе сиську или заткни пасть чем-то более привычным. Пока я из тебя отбивную не сделал.
Минотавр, расставив руки, шагнул вперед, как неожиданно уперся грудью в острие шпаги. Но хуже всего, что он даже не увидел, как этот хрупкий черноволосый люд ее выхватил. Тот разве не должен быть магом?
— Мы зайдем вместе. — с ледяным спокойствием заявил маркиз. — Разница будет лишь в том, станет у вашей хозяйки на двух бездарей меньше или нет.
— Вот это дело, бо… Молчу-молчу! — оборвала себя Бешеная, радостно доставая ножи. — Мой, чур, левый. Иди ко мне, сладенький!
Обстановка накалилась, и жизнь упертых мордоворотов отсчитывала последние секунды, как дверь за их спинами распахнулась, и из нее выпорхнула Треск. В коротком обтягивающем платье цвета крови и в полупрозрачных митенках до середины плеч она выглядела совсем не так, как на поле боя. Однако, одного ее властного взгляда, подкрепленного коротким приказом, хватило, чтобы охранники тут же расступились в стороны.
— Прошу за мной. — кивнула она спате, ни словом не обмолвившись на счет их непритязательного внешнего вида.
Отряд уже практически зашел внутрь, как угрюмый полуорк, глядя исподлобья, процедил сквозь зубы:
— Проходи, не задерживайся.
На что Банарв с Бешеной переглянулись и разразились потоком безудержного смеха, едва не надорвав животы. Кто бы мог подумать, что подобное чувство дежавю посетит их за тысячи верст от родного Ахалдаса.
Оружие у спаты никто не забирал (а какой смысл, если из кармана всегда можно достать новое?), и, миновав гардероб с услужливым лакеем, они очутились в главном зале.
Тот поражал своим богатством и великолепием.
Атлас, парча, бархат, метровые зеркала, позолоченная лепнина, шкуры зверей и монстров — все выдержанное в нежных полутонах, создававших приятную интимную атмосферу. Нос щекотал легкий аромат благовоний, смешивавшийся с запахом свежих фруктов и благоуханием прелестных дев, словно дивные бабочки порхавших от одного клиента у другому. И у каждого на лице застыло выражение сладостной неги.
— Мать моя отец… — восхищенно прошептал Банарв, отчаянно пытавшийся собрать в кучку разбежавшиеся во все стороны глаза.
— Слюни подотри, бородатенький. — усмехнулась Бешеная. Но даже ее поразила необыкновенная красота обитавших под одной крышей жриц продажной любви.
Неудивительно, что некоторые аристократы проматывали тут целые состояния, а потом в отчаянии бросались с утеса, лишенные возможности и дальше чувствовать себя королями целого мира. Глост с упорством талантливого ювелира выбирала самые перспективные драгоценные камни, а потом лично ограняла их, передавая накопленные за века навыки ублажения мужчин.
И власть ее явно простиралась далеко за пределы потерянного в океане архипелага.