Вернее не совсем на него, а чуточку выше. Как если бы на голове у фор Корстеда свили гнездо чайки.
— Игрок? — удивленно прохрипел мужчина. — Но… это невозможно. Кто ты?
— Радремон фор Корстед. — таким же хриплым голосом с огромным трудом ответил маркиз. — Глава рода фор Корстедов. Хранитель врат короля. — он криво усмехнулся собственной должности. Каких врат? Какого короля… — А кто ты?
В мозг Радремона будто разом вонзили с десяток раскаленных игл, и он со стоном закрыл глаза, изо всех сил стараясь не потерять сознание и сохранить рассудок. Постепенно его немного отпустило и стало чуточку легче.
Маркиз достал из Перстня бурдюк с водой, но передумал и вместо него вытащил флягу с крепкой настойкой. В несколько глотков он осушил половину и замер, ощущая как приятное тепло расползается по пищеводу, а шум в голове немного утих. Банарв с Горлодером действительно неплохо сработались. Пожалуй даже стоит выделить им чуть больше воды. Если удастся пополнить резервуары.
Заткнув пробку, остатки пойла фор Корстед бросил собеседнику. Руки у того дернулись, будто деревянные, и он не смог поймать флягу, но, подобрав ее с пола, мигом выхлебал напиток.
— Кто ты? — повторил свой вопрос Радремон, убедившись, что мозг пока что не пытается вылезти через уши и из носа тоже еще не потек.
— Рак Макдак. — ответил мужчина, внимательно прислушиваясь к собственному организму. — Ну или Винсент Краусштейн. Хотя вряд ли это имя еще кто-то помнит.
Удивительно, но в многострадальной памяти маркиза действительно что-то колыхнулось. Кажется он уже где-то слышал такое необычное имя. Или видел. Может быть во сне? Или в своей прежней жизни?
Какой из? Память услужливо подсказывала, что Радремон в самом деле уже давно мертв.
Бред какой-то…
— Скажи, Радремон, какой сейчас год? — спросил Макдак, глядя перед собой затуманенным взором. Будто на самом деле смотрел не на фор Корстеда, а куда-то вглубь себя.
— Семьсот четырнадцатый год эпохи Уснувших Материков. — сообщил маркиз.
— Уснувших Материков… — эхом повторил мужчина, выныривая из собственных мыслей. — Прошло столько времени… И значит все-таки это Миткалас. А то на секунду мне показалось…
— Показалось что? — уточнил Радремон, чувствуя, что может услышать что-то значимое.
— Нет, не важно. — мотнул головой Макдак. — Полагаю, я в твоем замке? Но как… — он оборвал себя и вновь замолчал, глубоко задумавшись.
Они сидели в темной пыльной комнатушке летевшего по небу замку, думая каждый о своем. Оба ощущали себя так, будто по ним прокатился валун размером с дом. Причем немного погодя тупая каменюка передумала и прокатилась еще раз, но уже в обратном направлении.
К тому же в разуме маркиза по-прежнему царил полнейший кавардак вселенского масштаба. Словно с клубком его мыслей полдня играл кот и запутался так, что превратился в кокон. Фор Корстед осторожно тянул за нити, пытаясь вернуть хотя бы видимость порядка.
Ему казалось будто он уже прожил не две, а целых три жизни! Одну — серую и блеклую — до того, как ощутил себя в теле Дарнуана, другую — цветную и яркую — с того момента и до этих пор, и третью — смешанного типа — одновременно с первыми двумя.
В чем-то его воспоминания конфликтовали, пытаясь вытеснить друг друга, а где-то и сливались, как в случае с Луизой. Каким-то необъяснимым образом Радремон помнил ее одновременно и молодой девушкой людской расы и едва познавшей зрелость горной эльфийкой.
Не потому ли в Городе Тысячи Улыбок маркиза так странно тянуло к Шелест? У них действительно было что-то общее.
— Надо полагать, ты тот самый Рак Макдак, о котором я уже ни раз слышал. — кое-как распихав по углам особо шебутные мысли, спросил фор Корстед. — Настоящий древний герой.
Мужчина скривился.
— Что бы обо не говорили, никакой я не герой. — произнес он с нотками грусти в голосе. — Ни настоящий, ни ненастоящий, ни игрушечный. Вообще не герой!
— Знакомая история. — хмыкнул Радремон. — Никто нас не понимает и ничего о нас не знает.
— О, ну как раз о тебе я кое-что знаю. — изобразив на лице загадочную улыбку, сказал Макдак. — Хотя у меня в голове не укладывается, что ты здесь делаешь.
— Объяснись. — нахмурился фор Корстед. — Как это понимать?
— Скажи, тебе говорит о чем-либо слово «Шинатум»?
Глава 2
Шинатум?
Как это слово могло ничего не говорить Радремону? Родной мир, в котором прошли детство и молодость маркиза. Место, где он честно служил своей стране, нашел любовь и познал уют семейного очага. Край, куда еще предстояло найти дорогу.