Радремон же, дав гостю утолить первый голод, вернулся к расспросам, в результате чего сумел выяснить много интересного.
«Миткалас» приобрел огромную популярность у расы демиургов. Все больше и больше людей проводило здесь все свободное время. А некоторые так и вовсе жили, окончательно забросив остальные дела и заботы.
И постепенно, под воздействием миллионов разумов, мир начал меняться и отторгать попытки создателей внести в него изменения. Сначала по чуть-чуть, в мелочах, а потом все больше и больше, пока не дошла очередь до процессов, противоречащих фундаментальным законам физики. Вроде фактического бессмертия героев или бороздивших океанские воды материков.
И тогда наступил глобальный коллапс.
Миткалас потерял связь с материнским миром, герои лишились возможности возрождаться и вернуться домой, местные жители стали живыми в прямом смысле этого слова, а пять серверов под управлением мощнейших Искусственных Интеллектов обрели самосознание.
И тут же стали один за другим лишаться рассудка в попытках хоть как-то притормозить сошедший с рельс и летевший под откос поезд мироздания.
В итоге уцелел лишь один единственный, благодаря которому сохранилась Система и доступ к магии, но и он перестал отвечать на командные запросы.
Эта часть истории показалась Радремону в чем-то знакомой, но он решил пока что не вникать в заумную терминологию другого мира и сосредоточился на куда более насущных вещах.
Дальше Рак Макдак поведал, что у героев настали серьезные проблемы. Один за другим вспыхивали кровавые конфликты, и каждый род или страна пытались привлечь на свою сторону могущественных воинов и магов. Вот только, потеряв бессмертие, далеко не все горели желанием принимать участие в распрях. А ведь при этом продолжали появляться все новые данжи, порождавшие различных монстров.
В итоге одни герои взяли на себя роль спасителей и сплотились в борьбе с чудовищами, а другие стали искать способ вернуться в домой. Но нашлись и те, кто решил перед смертью оторваться по полной и ввязывались в любые ссоры. Они не желали принимать тот факт, что окружающий мир стал реальным и порой без всякого зазрения совести вырезали целые города.
Таких объявили персонами нон грата и истребляли при первой же возможности.
Новорожденный Миткалас очень быстро усваивал звериные законы.
Сам же Рак Макдак, объединившись с несколькими воодушевленными единомышленниками, решил исследовать новый мир, сосредоточившись на выживании, а не на каких-либо свершениях.
В итоге от стали, магии или банальной старости, но герои дохли, как мухи, пока не остались считанные единицы. В числе которых оказался и сам Макдак. К этому моменту, коренные жители, лишенные Системы, уже начали осваивать магию, адаптируя ее под себя посредством особых практик и ритуалов. Стали появляться первые руководства о рангах. И кое-какую пользу из них удалось почерпнуть даже героям.
В числе прочего они обнаружили, что каждое вложенное в выносливость очко не только ускоряет восстановление здоровья, но и немного влияет на долголетие. Естественно, изначально подобного функционала не планировалось, и это стало приятным открытием в стремительно меняющемся мире.
Таким образом, Рак Макдак вместе с последним из оставшихся в живых друзей — Рейстлином Златоглазым — замуровали себя в родовом замке фор Корстедов и провели особый ритуал накопления опыта. Который так же позволял автоматическое распределение очков в выносливость. Причем включая те, что давались за новые уровни, а не только свободные.
В итоге теперь, несмотря на фантастический уровень, древний герой обладал лишь невероятной живучестью, позволяющей мгновенно восстанавливать чудовищные цифры урона. В чем Радремон лично убедился во время погони. Остальные же параметры остались в районе пиковых показателей Дуинитона. А выше Шалова Рак Макдак и вовсе не забирался.
Зато стало понятно почему тот столь бесстрашно сиганул за стену. С такой поразительной регенерацией он, наверное, мог бы не только прыгать со скал, но и при желании купаться в лаве. Если бы не болевые ощущения, которые, конечно, никуда не делись.
— Так ты, получается, обычный трус. — вынес свой вердикт Радремон, дослушав до этого момента. — Забился в нору в надежде, что кто-то решит все проблемы за тебя.
— Я не трус! — вспылил древний герой, вскочив с места. Но после этого он посмотрел по сторонам, убедился, что в комнате нет никого, кроме маркиза, и устало рухнул обратно в кресло. — Ну, может быть, и трус… И что с того? Скажешь, что сам смерти не боишься?