Следуя примеру своего старшего, Грек с Ваняшиным осушили свои стаканы, и по мере того, как пенящаяся жидкость стала приживаться в желудках, лица обоих просветлели.
Казавшийся до этого мрачным Грек, улыбнулся.
– А мы ведь вчера с Лехой, как от тебя уехали, заскочили в кабачок. На Сухаревской. У Лехи там знакомая работает. Угостила нас пивком. В общем, домой я попал под утро. Веришь, Николаич…
Грек не успел докончить начатую фразу, потому что на столе у майора зазвонил телефон. Федор поднял трубку, а Грек терпеливо ждал, когда майор положит ее обратно на аппарат и он сможет договорить. Но выговориться усатому капитану в этот раз, было не суждено. По напряженному лицу майора Туманова он понял, что-то случилось, и напрочь позабыл, чего хотел рассказать. Спросил вкрадчиво:
– Чего там, Николаич?
– Криминалисты позвонили. На улице Глаголева обнаружен труп мужчины…
Грек посмотрел на недопитое пиво и с неохотой спросил:
– Ну и что там накопали криминалисты?
– Выглядит все как самоубийство. Но у спецов криминалистов есть сомнение. Просят меня приехать. Так что поднимайте свои задницы. Поедите со мной. Надо посмотреть. А заодно и развеетесь.
Ваняшин молча допил в стакане остатки пива, а Грек сунув в рот жевачку, сказал со вздохом:
– Такое мероприятие нам испортили. Даже не посидели, как следует.
– Зато ты вчера, у Николаича, посидел, – проговорил Ваняшин. Грек покосился на него и покачал головой.
– Леха, Леха. Зачем давишь на больной зуб? И без этого тошно. И вообще, лейтенант, с тобой точно на кривую дорожку ступишь.
– Это почему? – удивился Ваняшин такому нахальству капитана.
– А зачем ты меня к девкам потащил? Разве за вами молодыми угонишься? Тоже мне друг называется. Сам слинял с подружкой, а меня оставил наедине с этой рыжей шалавой. Пришлось ее ночевать к себе взять.
– Так не брал бы, – кажется, Ваняшин не был предрасположен, сочувствовать Греку, и не понимал его обиды.
– Да как я могу девку на улице оставить. Пригласил ее как джентльмен к себе и веришь, чуть из квартиры не убежал. Замучила она меня. А я был не в форме. Сам знаешь, перебрал лишнего. Ох, Леша, – пожаловался Грек. – Хочешь, верь, хочешь, нет, но не ночь была, а маета.
Федор шел молча, не вмешиваясь в разговор. Хотя тоже кой, в чем мог упрекнуть того же Грека. Ведь стоило Даше из чувства вежливости пригласить их, посидеть за столом, как Грек первый согласился. Ваняшин был в раздумье. И может, отказался бы, если б не этот Грек, век бы его усатую рожу не видеть.
Ваняшин остановил «Волгу» возле самого подъезда, но прежде, чем войти, Федор огляделся. Дом был двенадцатиэтажным из бледно-розового кирпича, построенный по спецпроекту с улучшенной планировкой квартир. Людям со средним достатком, проживать в таком доме уж точно не по карману, стало быть покойник из богатеньких.
Федор поднял голову, глянул на окно девятого этажа. Умерший жил там. Как сообщил звонивший капитан криминалист Семин, покойный жил один в просторной пятикомнатной квартире. И видно жил не плохо. Вот только не понятно, почему он вздумал умереть. Семин не стал по телефону разглагольствоваться о подробностях. Потому и попросил лучшего сыщика приехать.
Грек стоял рядом, крутил башкой, любуясь на дом.
– А я бы здесь жить не стал, – ни с того, ни с сего вдруг ляпнул он. Федор с Ваняшиным посмотрели на него. Можно подумать, усатому Греку кто-то предлагал сменить его малогабаритку на одну из шикарных квартир этого дома. А если бы предложили, вряд ли бы отказался. И зря выпендривается капитан. А все потому, что знает, такому менту как он, никогда не жить здесь.
– Ладно. Я пойду, погляжу там, а вы постарайтесь у жильцов подъезда собрать хоть какую-то информацию об умершем. Потом присоединяйтесь ко мне. Есть вопросы?
Грек с Ваняшиным промолчали. Хотя топать по ступенькам с первого по девятый этаж ни тому, ни другому не хотелось.
– Если вопросов нет, то вперед, – сказал Туманов, превратившись из закадычного приятеля в строгого начальника, и пошел в подъезд.
Грек плюнул с досады и сел тут же на скамейку.
– Никуда не пойду. У меня башка болит, и ноги не идут, – пожаловался он. Ожидал, что Ваняшин его поддержит, но лейтенант кивнул на дверь подъезда и сказал: