«Она уже покинула туман, значит, концентрация яда в организме не такая сильная», — предполагает Гнисир, отправляя разряд молнии в девушку. Сила этого навыка разве что заставит вздрогнуть, но магия Молний имеет особое свойство, когда нужно заставить кого-то очнуться. И Кэйла действительно пробуждается, совершенно не понимая, что происходит. Ирай спешит к ней, но пол вновь уходит из-под ног, и происходит еще одно обрушение.
— Помогите! — доносится крик принцессы, висящей за обрывом. Отсюда даже с навыком ночного зрения не виден следующий уровень, значит, там действительно пропасть.
— Успокойся, я здесь, — Ирай наклоняется над обрывом и зажигает волшебный огонек. — Просто дай мне руку, я тебя легко вытащу.
Кэйла во время падения сумела ухватиться за выступающие камни, но долго на них она провисеть не сможет. Это видно по дрожащим рукам и ногам.
— Я… не могу, — она уже плачет.
— Тогда я смогу, — парень опасно уже для себя свешивается головой вниз и пытается схватить руку принцессы, но она её отдергивает, не дав схватить. И это чуть не привело к срыву со скалы.
«Что ты делаешь?» — вот что хотел спросить Ирай, и только сейчас головоломка сложилась в голове. Раньше он считал, что у принцессы Кэйлы есть какая-то психологическая травма, связанная с физическими контактами. Но на пороге смерти инстинкт самосохранения должен был подавить даже боязнь чужих прикосновений, но Кэйла предпочла рискнуть жизнью, чем дать себя коснуться.
Это означает, что первоначальное предположение было ошибочным. Она была нужна культу Поветрия не потому, что является второй принцессой Моунцвеля. И не потому, что увлекается историей и магией. Для этой организации она вообще не должна была представлять такого интереса, чтобы раз за разом устраивать попытки похищения.
«Нет, культу нужна сила, которую нельзя получить обычным путем. Что-то, что связано с Поветрием. И что-то, что одновременно завязано на невозможности прикосновений. Теперь понятно», — мысли пролетели в голове за доли секунды, а тело уже стремится действовать решительнее. Гнисир сам спустился вниз, схватил принцессу и вытолкнул наверх.
— Нет, меня нельзя касаться! — кричит девушка, но дело уже сделано.
Ирай поднимается обратно и смотрит на трясущуюся принцессу.
— Ничего страшного. Лучше так, чем умереть, — плавающий вокруг волшебный огонек проливает свет на уставшее, но по-прежнему спокойное лицо помощника библиотекаря.
— Ты не понимаешь, ты сам в опасности! — Кэйла плачет, уже чувствуя изменения.
«Нет, я понимаю. Я не ожидал увидеть такое за пределами Арреля. Культ Поветрия заинтересовался в тебе именно из-за твоего проклятия. Ты — носительница заклятья Гримуара Чудовищ, содержимое одной из страниц этой книги вырезано на твоих костях. Тебе нельзя даже случайно касаться людей и им подобных. Вероятно, проклятье было наложено еще в раннем детстве. Оно действительно ужасно, ведь тебя никогда не обнимет родитель или старшая сестра. Если ты споткнешься, то никто не подаст руки. Если будешь падать, люди благоразумно отступят. Любимый человек никогда не подарит тебе поцелуя, объятий и ребенка. Между тобой и всеми остальными будет невидимая, но очень прочная стена», — человек достает из внутреннего кармана лист с кровавым магическим кругом.
— Беги, Ирай, беги как можно дальше, пока… А-а! — Кэйла падает на пол и корчится в муках.
— Прошу меня простить, ваше высочество, но я не знаю, где выход и есть ли он вообще. К тому же, я не могу вас тут бросить. Я дам вам совет: расслабьтесь и позвольте этому вырваться. Борьба лишь прибавит боли, — Ирай смотрит на скомканный лист. — Извини, но похоже мне придется потратить силы на другое. Обещаю, что в следующий раз закончим.
Последние слова явно не предназначались Кэйле, которая больше не слушает, катаясь по полу в агонии. Непонятно, послушала она совет Ирая или нет, но теперь проклятье вступает в активную фазу. И так будет всякий раз, когда она прикоснется к живому существу, даже если это будет животное.
Тело девушки выгибается, кожа чернеет, а потом плоть начинает удивительные метаморфозы. Удивительные, но одновременно жуткие и пугающие. Масса и размеры тела увеличиваются по взрывной экспоненте, платье тут же рвется на лоскуты, а прежних конечностей как не бывало. Теперь восемь ног поднимают раздувшееся тело, где уже нет ничего человеческого, за исключением формы целого ансамбля светящихся глаз флюоритового цвета.