Серого передергивает:
– Фу!
– Угу. А эти птички, похоже, того… больные какие-то. Нормальные вороны так себя не ведут. На кладбище мы с тобой соваться не будем и других предупредим… – Тимур снова чешет ладонь и встает. – Ты не аллергик, нет? До пруда дойдешь? Тебе надо щеку вымыть.
– Дойду. Не аллергик, – коротко отвечает Серый и хватается за протянутую руку.
Они вместе добредают до берега пруда, зачерпывают неожиданно ледяную воду и умываются. Пока Серый полощет лицо, Тимур плюхает в воду футболку, выжимает ее и натягивает на тело с довольным вздохом.
– Видимо, тут подземные ключи бьют, вот и не греется. Жалко. Я искупаться хотел, – вздыхает он и задумчиво болтает ногой в воде. – Не, слишком холодная.
Серый выпрямляется и на противоположном берегу видит Зета. Тот стоит прямо напротив них и внимательно смотрит. Тимур тоже замечает хозяина и, сложив руки рупором, бодро кричит:
– Мы поняли, что на кладбище лучше не ходить! Вы не против, если мы остальных предупредим?
Зет медленно кивает, отворачивается и исчезает в роще.
– Значит, не против, – заключает Тимур и сладко потягивается. – Все-таки прикольные у нас соседи, да?
Серый молча берет косу. В близнецах он не видит ничего прикольного.
Они с Тимуром успевают накосить еще травы, когда к ним поднимается Олеся с сумкой на плече.
– Приветик, мальчики! А меня к вам с обедом послали. Серый, что это у тебя с лицом?
Серый смущенно чешет зудящую щеку и приставляет косу к ближайшему дереву.
– Да так… В крапиву случайно упал.
– Ага, – влезает Тимур. На его лицо наползает глуповатая улыбка. – А я рукой схватился. Между прочим, очень больно!
Олеся почти не слушает – она расстилает в теньке покрывало и выставляет на него термос, вилки и судочки с едой. Короткие волосы колышутся на легком ветру, на тонкой шее блестит испарина, из-под широкого выреза футболки выглядывают нежные ключицы. Тимур смотрит, как дурной. Серый толкает его в бок, чтобы тот не пялился так открыто, и снимает крышку с судочка. В ноздри бьет непередаваемый аромат жаренной с грибами картошки.
– Вот это класс! А грибы откуда? – восхищается Тимур.
– Из кладовки. Сушеные. Верочка нашла, она и готовила, – объясняет Олеся и наливает из термоса чай. – Я с вами, ладно? Достало всё считать.
– Что, так сложно? – сочувственно спрашивает Тимур и ненавязчиво подсаживается ближе.
Олеся согласно кивает, косясь на его маневр, но не отодвигается. Тимур млеет.
– Серый, твоя мама – просто зверь! Она что, бухгалтер? – продолжает она.
– Почти. Специалист по планированию, – криво улыбается Серый.
Пару минут все едят в тишине. Картошка необыкновенно вкусная, пахнет грибами так, что слюнки текут. Серый понятия не имел, что они могут быть такими. Он больше привык к консервам, а те немногие свежие шампиньоны, которые ему помнились, были никакими.
– Жуть! Так близко к кладбищу… – говорит Олеся, рассматривая памятники. – Разве это не вредно? Ну, трупный яд в земле, все такое…
– Верочка сказала, что, раз там растут деревья, значит, все нормально. Они типа всё в себя собирают, – отвечает Тимур и оживляется. – Кстати, насчет кладбища…
Серый слушает историю о Юфиме и воронах и с изумлением узнает, что хозяин, оказывается, бежал от кровожадной каркающей стаи. Вороны кружили над ним, голодные и злые, желали заклевать и полакомиться человечиной, но Юфим не дался и, героически отбившись метлой, скрылся в роще. Там его встретил Зет с большим динамиком и отогнал стаю инфразвуком.
– …Короче, на кладбище лучше не ходить, – заканчивает Тимур.
– Ну и бред! – фыркает Олеся. – Мог бы придумать что-нибудь поинтереснее.
– Да я честно! – оскорбляется Тимур. – Там правда опасная стая живет. Серый, подтверди!
– Он правду говорит, – кивает Серый.
– Тогда почему эти вороны не тронули вас, а? – ехидно спрашивает Олеся. – И Глашу?
– Не заметили, – уверенно отвечает Тимур.
– Ну-ну, – еще ехиднее тянет Олеся. – Конечно же, такую корову – и не заметили. И инфразвук, конечно, отпугивает только птиц, а коров не трогает. Хорош заливать, Тимур.
– Ладно, не было никакого инфразвука, – сдается Тимур. – Но в остальном все правда. На кладбище нельзя ходить.
– Ага, – Олеся уже смеется и ежится в притворном ужасе. – А то заклюют страшные во-ороны! Кого вы пытаетесь обмануть? Там же все чистое: ни перьев, ни помета, все аккуратно. Птицы всё загадили бы и растащили уже!