Почему-то он совсем не боялся вампиров, которые были буквально в каждой второй комнате в этом небольшом здании с такими хлипкими дверьми. Он даже не достал пузырьки с солнечной водой, которые лежали в сумке.
В конце концов, разве вампиры так сильно отличаются от людей?
Глава 17. Знакомство с вампиром
Глазам больно. Тугая повязка стягивает голову. Сквозь нее едва-едва видны очертания предметов. Снимать запрещено: получишь удар по рукам.
Шее больно. Шрам еще не до конца зажил.
Челюсти больно. Порой зубы режут внутреннюю часть губ. Она кровоточит, и почему-то вкус крови на языке порождает внутри странное, болезненно-приятное чувство…
Все ощущения как будто размыты, нечетки, как будто она находится в полусне. На улице зима? Весна? Лето? Вода, которую ей порой подносят прямо ко рту в большой кружке, горячая? Или прохладная?
Сейчас день? Ночь? Утро? Она не знает, да ее и не сильно это волнует.
Она четко понимает только одно: прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки, что-то такое сладкое, теплое, манящее. Она чувствует аромат этого, и все ее тело как будто сводит судорогами от предвкушения…
Пожалуйста, дай мне хоть чуть-чуть. Пожалуйста, я умоляю. Дай. Или я заберу у тебя ее силой.
Она, не осознавая, тянет руку вперед. Медленно. Она все еще почти ничего не видит, но знает — вот там то, что ей сейчас нужно больше всего на свете. То, ради чего она… живет?
— Дай, дай, дай… — ослаблено шепчет она.
Рука касается чего-то теплого и мягкого, но одновременно липкого. Она вцепляется в это из последних сил и тянет на себя.
Удар тростью заставляет разжать пальцы. Не такой сильный, чтобы покалечить, но чувствительный. Она, как раненый зверь, отдергивает руку и шипит.
Нет. Она должна сопротивляться этому. Это — не она. Это — что-то злое, голодное внутри нее, а не она!
Правая рука вновь вытянута вперед, но левой она держит свое запястье и упорно тянет ее назад. Это немного помогает.
В ее подбородок снизу упирается что-то деревянное, заставляя ее слегка приподнять голову. Опять трость?
Мягкий голос, владельцу которого, должно быть, и принадлежит трость, медленно и с некоторой грустью произносит:
— Давай, покажи мне хоть искру человеческого. Если ты хочешь когда-либо выбраться отсюда и жить подобием жизни, тебе придется научиться это контролировать. Я надеюсь, ты меня понимаешь?
— Да, — тихо говорит она, продолжая удерживать руку.
— Хорошо, — он убирает трость.
Она различает, что очертание хозяина трости начинает двигаться, а затем чувствует, что к ее губам подносят что-то горячее, одурманивающе пахнущее мясом, и, кажется, кровью.
Она вцепляется в мясо зубами и пальцами, разрывая его и заглатывая большими кусками, как зверь. Теплая кровь приятно будоражит разум. Чувство голода постепенно покидает ее, и взамен приходит спокойствие.
— Надеюсь, у тебя есть достойная причина, чтобы продолжать это, — негромко говорит хозяин трости.
Очертания предметов размываются, теперь она совсем не может понять что и где находится. Голос мужчины становится каким-то далеким, непонятным. Все покрывает чернота.
Это был всего лишь сон?
Проходит совсем немного времени, а может быть, и довольно много, и темнота вновь начинает рассеиваться.
Ее лицо, как и обычно, закрыто капюшоном и повязкой. Она уже почти привыкла, не пытается их снять, хоть ей и все еще не очень удобно перемещаться так. Но солнце сейчас слишком яркое.
Ее немного трясет, но причина этому довольно проста: она едет на грубо сколоченной повозке по плохой деревенской дороге. Кто-то из вампиров говорит, что они подъезжают к городу.
— Надеюсь, ты готова, — негромко говорит ей сидящий рядом Райден, которого она легко узнает по голосу.
Он выглядит сосредоточенным. Его руки скрещены на груди, а трость лежит рядом.
Кирай кивает. Девушка нервничает, ведь она долго готовилась к этому дню. Дню, когда она сможет снова увидеть людей. После этого ее мир перестанет ограничиваться деревней вампиров и небольшим участком леса вокруг… Конечно, если все пройдет гладко.
Они останавливаются у больших ворот города. Один из вампиров соскакивает с повозки, подходит к страже и недолго говорит с ними.
Райден вопросительно смотрит на Кирай. Та внимательно прислушивается к своим ощущениям. Ничего. Она пожимает плечами. Он качает головой в ответ.
Вампир возвращается, и они беспрепятственно въезжают в город.
Повозка проезжает еще некоторое время по широкой улице, затем сворачивает в небольшой тупичок и останавливатся. Вампиры, все в одинаковых плащах, слезают с повозки — двое сразу же принимаются разгружать немногочисленные тюки и куда-то их перетаскивать, один занимается лошадью, а еще один коротко кланяется Райдену и куда-то уходит.
— Идем. Нужно кое-что купить, — глава клана уверенно ведет ее мимо телег и лошадей в сторону большого крытого рынка.
Людей вокруг нет. Впрочем, она знает, что они всегда выбирают такое время для того, чтобы приехать.
Глава идет чуть впереди, но Кирай чувствует, что боковым зрением вампир периодически посматривает на нее. Ее это немного сердит, но она никак это не показывает. Не хватало еще, чтобы он решил, что она не справилась, еще до того, как начнется самое сложное испытание.
Райден входит в небольшую лавку со скромной вывеской. Звенит колокольчик, висевший на двери — Кирай так давно не слышала этого звука. В нос вампирам ударяет резкий пряный запах: на множестве полок разложены мешочки со специями, и кроме того, над прилавком сушится изрядное количество пучков какой-то травы. Девушка кашляет от непривычного запаха.
Вскоре слышатся шаги, и к ним выходит мужчина средних лет, который радушно приветствует Райдена: похоже, он тут постоянный клиент.
Пока глава клана озвучивает свой заказ, Кирай осматривает помещение, но ей быстро это наскучивает, и она начинает разглядывать продавца. В конце концов, она уже довольно давно не видела обычных людей.
Сначала она смотрит на него по большей части от нечего делать, отмечая, что люди совсем не изменились за то время, пока она жила в деревне, но постепенно ее интерес приобретает совсем иной характер.
“Интересно, какая на вкус человеческая кровь? Наверное, такая же вкусная, как кровь кроликов? А может, даже гораздо вкуснее. Почему Райден медлит? Проверяет, что поблизости никого нет? Даже одна я легко бы повалила его на пол, заткнула рот пусть даже и этой травой, а потом… Возможно, его крови бы даже хватило нам обоим”.
Кирай не замечает, как ее спина напрягается, колени чуть сгибаются, а пальцы сжимаются. Ее лицо приобретает хищнический оскал, отчасти скрытый капюшоном и повязкой. Нужно только выждать момент, когда он повернется, чтобы достать очередной пучок специй, а затем наброситься сзади и впиться прямо в шею…
Райден поворачивается к ней, что-то говорит, добродушно улыбается и с силой хлопает по плечу.
Это отрезвляет ее. Кирай слегка мотает головой, чтобы стряхнуть наваждение, и практически силой заставляет себя отвести глаза от продавца, и только спустя несколько секунд после этого понимает, что только что чуть не произошло. Ее спина холодеет.
Она практически проиграла. Если бы не Райден, она бы набросилась на этого человека.
Они выходят из магазина и оказываются в небольшом переулке. Глава останавливает ее и просит снять повязку с глаз, и сам делает то же самое, а затем говорит внимательно на него посмотреть.
В переулке царит полумрак, поэтому они могут практически беспрепятственно разглядеть лица друг друга. Кирай всматривается в его глаза.
В них яростный, всепожирающий голод. Такой же, как и в ее глазах.
Очертания переулка и главы размываются. Перед глазами вновь темнее на несколько секунд. Опять сон?
Из легкого ступора ее выводит строгий голос: