Эберсол поднял ведро с курицей и подумал, хватит ли этого. Он должен был купить намного больше. Ее аппетит был намного сильнее, чем он ожидал. Она выхватила ведро с курицей из его рук и стала запихивать в рот по кусочку.
О том, чтобы вернуться к машине, которую он взял на прокат, не могло быть и речи. Улица медленно заполнялась полицейскими машинами. Вскоре они будут окружать здание, заманивая их в ловушку, а затем они войдут за ними.
- Где гараж? Мы можем выбраться отсюда?
Лелани жуя кивнула, а затем указала вниз. Гараж находился в подвале. Это означало, что нужно будет спускаться на лифте. Другого пути не было. Доктор Эберсол посмотрел на изорванные груды плоти и забрызганные кровью стены. Он собрал всю волю в кулак, вошел внутрь, и кровь тут же залила его мокасины от "Gucci". Он следил за тем, сколько курицы осталось в ведре, надеясь, что этого хватит, пока он не вытащит ее из здания. Шесть из двадцати штук уже пропали. Лелани запихнула их себе в рот целиком и съела вместе с костями.
- Быстрее! Быстрее! - сказал Эберсол, нажимая кнопку на лифте.
В его машине были наркотики, которыми он мог ее успокоить. А до тех пор ему просто нужно было доверять ей, и надеяться, что она не съест его.
18.
Входная дверь открылась, и Алексис Траурнинг вышла с шприцом для подкожных инъекций. Она встала на колени и быстро ввела иглу в руку дочери, пока девочка спала, вся в крови и окруженная пережеванным мясом. Тревор нерешительно подошел ближе.
- Доктор Адамс?
- Я добрался сюда так быстро, как только смог. Я видел, что произошло.
- Что вы сделали с моей маленькой девочкой? Она сошла с ума!
- Что вы ввели ей сейчас?
- "Кетамин". Доктор Линдер принес его с собой, чтобы успокоить ее на случай, если она прибегнет к насилию. Не могу поверить, что она вот так разорвала его помощника. Она его съела! Вы видели это?
Тревор кивнул. Он все видел. Теперь он изо всех сил старался не впасть в шок. Он и Алексис уставились на труп. Все это казалось нереальным.
- Tот парень там в порядке?
Алексис покачала головой.
- Он в плохом состоянии. Думаю, Стар проткнула ему глаз.
- Он будет жить?
Алексис кивнула.
- Думаю да. Он позвонил в полицию. Они скоро будут здесь. Они собираются посадить мою маленькую девочку в тюрьму.
- Послушайте меня, Алексис. Я могу это исправить. Мне нужно вернуть ее в клинику. Вы понимаете? Это единственное место, где я смогу ей помочь. Сколько "кетамина" он привез с собой?
Она подняла бутылку с 500мл. "кетамина". Чтобы Стар потеряла сознание на протяжении всего полета, ему нужно было вводить ей 10мл. в час. Этого было бы достаточно, чтобы добиться цели.
- Мы можем сесть на мой частный самолет, - предложила Алексис. - Я позвоню заранее.
- Хорошо. Отлично. Я положу ее в машину.
- Доктор Адамс? Можно вопрос? - спросила Алексис, задерживаясь с телефоном в руке с озабоченным выражением лица.
- Да, Алексис? У нас мало времени. Полиция будет здесь с минуты на минуту.
- Я просто хотела спросить, после того как вы вернете ее в клинику и вылечите ее, она все еще будет худой? Я имею в виду, она не станет снова толстеть, не так ли?
Рот доктора Адамса открылся от удивления. Он не знал, что ответить.
По пути в аэропорт они проезжали рекламные щиты вдоль автострады. Была реклама рома с изображением пышной, полураздетой женщины с размером платья меньше, чем размер ее обуви. В другой рекламе тропического отпуска была изображена женщина в бикини, смотрящая на закат над океаном. Бедра женщины были уже, чем у десятилетнего мальчика. Они проехали мимо витрин с манекенами в витрине, все идеального третьего размера. Даже когда они повернули на съезд, ведущий к аэропорту, на рекламных щитах ночных клубов, автомобилей и даже в рекламе нового жилого дома были изображены женщины размеров не больше манекенов в магазине.
Последний рекламный щит, который они миновали, когда свернули на парковку аэропорта, предназначался для клиники пластической хирургии. Не одной из эксклюзивных клиник Беверли-Хиллз, в которой он всегда мечтал работать до того, как был принят на работу в клинику эстетической реконструкции «Афродита». Это была одна из тех сетевых клиник, которые делали грудь за четыре тысячи долларов за штуку. Женщина на плакате была похожа на куклу Барби. У нее была невероятно маленькая талия, а ее грудь была настолько большая, что она угрожала сломать эту двадцатидюймовую[29] талию пополам под действием силы тяжести. Это был тот эстетический идеал, который он продвигал. Продвигала вся его отрасль. Он отвернулся и увидел рекламу отелей с изображением счастливых пар, стройных и подтянутых, ни единого свидетельства эпидемии ожирения в Америке. Все это было иллюзией, и люди умирали за это.