Он, с ногой на вытяжке, должен лежать на кошмарной больничной койке с дешевыми простынями и плоской подушкой, да еще и в сорочке!
Она такая коротенькая, что спину толком не прикрывает. Даже встать неудобно, хотя вставать ему разрешат не раньше чем через пару недель (врачи, называется): не светить же голым задом на всю палату.
В телевизоре ни единого кабельного канала. Минибара — и того нет, хотя дойти до него он все равно бы не смог. Воды захочешь попить — и то медсестру вызываешь. И в туалет не сходишь самостоятельно.
Никогда в жизни его так не унижали.
Он вообще не остался бы здесь, но ему сказали, что он подцепил инфекцию и должен получать антибиотики внутривенно. Аларик не совсем в это верил. Он сроду не болел — откуда ей взяться, инфекции?
«Мисс Харпер, видишь ли, пришлось воспользоваться нестерильными шарфом и палочкой, чтобы спасти тебе жизнь, — объяснил Хольцман. — И руки ей негде было помыть».
Хольцману, конечно, тоже досталось не слабо. Прощальный залп Лучана Антонеску опалил ему брови и еще 10 % тела. В огне погибли почти все Дракулы, а на сестре Гертруде сгорела монашеская одежда.
Жаль, что Аларик не видел.
Голые монахини его не особо интересовали, но хотелось бы поглядеть, как они все скрываются в катакомбах, существующих почти под всеми католическими церквами — еще то того, как собор начали поливать из пожарных шлангов.
«Это ты виноват, — заявил Абрахам, придя навестить Аларика в первый раз. — Занимался бы, как положено, драконом, тут бы ему и каюк. Так ведь нет, побежал смотреть, не пострадала ли Мина Харпер. Князь тьмы ушел от нас по твоей вине — это, Вульф, всегда будет на твоей совести».
От таких слов никакие болеутоляющие не помогли бы, да Аларик их и не принимал — когда мысли путались, ему делалось еще хуже.
«По-твоему, надо было бросить ее? — защищался он. — Контуженную, если вообще живую? Дракон метнул ее на несколько ярдов!»
«Лучан Дракула не причинил бы вреда этой девушке. — Без бровей, с новой кожицей на лице и руках Хольцман выглядел ужасно смешно. Аларик, конечно, помалкивал, но задумал щелкнуть шефа мобильником и послать фотки Мартину — пусть поржет. — Ты это знал, но все равно бросился к ней, пренебрегая служебным долгом. Влюбился, что с тебя взять. Твоя идея принять мисс Харпер к нам на работу очень сомнительна. Это может привести к катастрофе, пока Дракула, тоже влюбленный в нее, разгуливает на воле».
«Ничего я не влюбился, — сказал Аларик, думая про себя: неужели это так очевидно? — Если ты не понимаешь, как полезно иметь кого-то, способного…»
«Все я понимаю. — Хольцман промокнул платком мокнущий до сих пор ожог. Аларик отвел глаза, хотя и сам, вероятно, выглядел ненамного лучше. Ох, как же он ненавидит больницы! — И наше руководство, к несчастью, тоже. Они уже готовят бумаги, чтобы учредить здесь, в Манхэттене, специальный отдел со мной во главе. Ты в него тоже входишь», — мрачно сообщил он.
Удивленный Аларик постарался не показать, как он счастлив. Если не считать, конечно, что начальником будет Хольцман.
«Я, разумеется, информировал их, что сомнения у меня вызывает не только мисс Харпер. — Хольцман, спрятав платок, вперил орлиный взор в своего подчиненного. — Твое служебное поведение на прошлой неделе я нахожу неприемлемым. Хочешь служить в новом отделе — возьми обязательный двухнедельный отпуск, что так и не соизволил сделать после Берлина. Тебе все равно придется, — заключил он, посмотрев на ногу Аларика, — но курс у психолога ты тоже пройдешь. Договорились?»
Аларик нахмурился. Не хватало еще обсасывать свои чувства в кабинете у говорящей головы… хотя, с другой стороны, можно будет чаще видеться с Миной.
«Договорились», — процедил он.
«Вот и отлично, рад слышать. Это же все для твоего блага, Аларик. Предупреждаю: за тем, как ты ведешь себя с мисс Харпер, я буду наблюдать очень пристально. Хотя она еще не дала окончательного ответа».
Аларик чуть не вскочил с койки, к которой был прикреплен всевозможными проводами и трубками.
«Какого черта? Разве вы не…»
«Успокойся. Мы предложили ей вполне адекватный пакет».
«Адекватный? — Аларику хотелось кинуть в Хольцмана чем-нибудь, но под рукой был только телевизионный пульт. Им он уже столько раз швырялся, что медсестры угрожали вообще его отобрать. — Да она же…»
«Она экстрасенс и вряд ли будет рисковать жизнью в поле, — напомнил Хольцман. — Пакет, составленный с учетом этого, тем не менее очень щедр, поверь мне. Не могу представить себе человека, который его не примет, особенно в условиях современного рынка труда. Кто не захочет пойти в Палатинскую гвардию?»