А что? Шошоны больше нет, и никто не знает, что Мина уволена. Неизвестно, что будет с АБН (и КДИ тоже), раз новый генеральный директор тоже куда-то девался.
Но кому это, опять-таки, интересно?
Все таблоиды писали о загадочном исчезновении звезды «Похоти» Грегори Бейна. Половина женского населения Америки пребывала в трауре.
Вскоре сыщики заподозрят преступный умысел, но трупы так и не будут найдены.
Выйдя из лифта на своем этаже, Мина ощутила первые признаки страха. Чего ее сюда понесло?
Предполагается, что никого из Дракул не осталось в живых… по крайней мере манхэттенских.
Но что, если иногородние или заграничные Дракулы прослышали о битве в соборе Святого Георгия и решили отомстить Мине Харпер?
Стоп, сказала она себе. Аларик был прав. В комнате без окон до конца жизни не просидишь, Мин.
Она оглядела холл. Все вроде нормально, и дверь квартиры тоже выглядит как обычно. Мина сглотнула и вставила ключ в замок.
Что бы ни было там внутри, она это примет спокойно. Ее протащил через всю церковь дракон. Она пронзила колом целых двух вампиров, один из которых играл вампира на телевидении.
С дракуловским погромом она уж как-нибудь справится.
Мина распахнула дверь, зажгла свет… и ахнула.
Она ожидала чего угодно, но только не этого.
Кто-то уже прибрался в квартире 11В. И не просто прибрался, а сделал из нее нечто совершенно другое. Очищенные от вампирских граффити стены белели, как яичная скорлупа, поломанную мебель и испорченную электронику вынесли. Размокшие книги, изодранная одежда, черепки — все исчезло.
В кухне сверкала нержавеющей сталью новая техника. Паркет заново отциклевали и покрыли лаком. Даже каминный дымоход, всегда закупоренный, наконец-то открыли.
Квартира выглядела лучше, чем когда Мина в ней жила. Лучше, чем когда они с Дэвидом в нее въехали.
Кого же благодарить за это чудесное превращение?
Не Джона, это точно. Он всю неделю трудится вместе с Адамом, готовит детскую к выписке мамы с ребенком.
И не Аларика — он лежит в больнице с ногой на вытяжке.
А Хольцман, отец Бернард и другие воины святой Клары еще не залечили обожженные руки. Да и откуда у них столько денег?
Остается только один кандидат.
Невозможно, подумала Мина. Он умер, он просто не мог остаться в живых (хотя она готова поклясться, что кто-то следит за ней каждый вечер через окно монастырской кухни, пока она моет посуду). И пусть бы умер. Так проще. Мина еще не успела убедить себя в этом, как он вошел к ней с балкона, из пронизанных дождем сумерек.
20.30, 23 апреля, пятница.
Парк-авеню 910, кв. 11В.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
— Привет, Мина, — сказал он.
В его темных густых волосах застряли капли дождя.
Она затаила дыхание, сердце прошила боль.
Как оно вообще не остановилось, когда он так запросто вошел с балкона к ней в спальню? От такого шока и помереть можно.
Выглядел он потрясающе, как всегда, хотя одет был обыкновенно: асфальтово-серый кашемировый свитер, черные брюки. Высокий, плечистый, он занимал очень много места в этой маленькой комнате, где они еще недавно занимались любовью — неистово, но сдерживая себя, чтобы не насторожить брата и Аларика за стеной.
Такой красивый, такой уверенный. Ни за что не скажешь, что меньше недели назад он был… тем, чем был.
И делал то, что он делал.
— Я ждал тебя. — Карие глаза, меланхоличные как всегда, смотрели однако так, будто знали, как выглядит Мина без платья. Конечно, знали, как же иначе. — Надеялся, что придешь. Ты не хочешь меня видеть, я знаю — но может быть, мы все же поговорим?
У Мины внезапно подогнулись колени. Она непременно упала бы, ведь в квартире не осталось мебели, за которую она могла ухватиться, но Лучан подхватил ее и сел вместе с ней на пол, прижимая ее к себе.
— Прости, Мина, — шептал он ей в волосы. Его голос вмещал в себя целое море раскаяния и боли. — Прости. Ты должна знать, что я…
— Ты не имеешь права, — сказала она, удивляясь, что онемевшие язык и губы еще работают — ноги вот отказали. — После того, что ты сделал…
— Знаю. Знаю. — Он качал ее, прижавшись к ней лбом.