Елена смотрела на нее со счастливой улыбкой, даже и не думая понимать, что карточка Мины может в буквальном смысле спасти ей жизнь.
До них никогда не доходит.
Поезд замедлил ход, и Елена запаниковала.
— Центральный вокзал?
— Да. Центральный вокзал.
— Я встречаю мой бойфренд здесь. — Елена ухватилась за свой чемодан, держа визитку в другой руке. — Спасибо! Я позвоню.
«Чтобы кофе вместе попить», — подразумевала она, но Мина знала, что эта девушка будет звонить ей совсем по другому поводу. Если, конечно, не потеряет карточку или Джеральд не отберет. Еще до первого сандвича.
— Запомни, — сказала Мина, выходя следом за ней. — Не показывай ему. Спрячь.
— Да. — Елена устремилась к ближайшему выходу. Она была такая маленькая, что еле волокла чемодан. Мина, уступив неизбежному, подхватила его снизу и помогла втащить по крутой переполненной лестнице. Наверху она показала Елене, куда идти — бойфренд ждал девушку «под часами».
И поехала в обратную сторону, на угол Мэдисон и Пятьдесят третьей.
Вряд ли Елена поняла в ее речи хоть одно слово из пяти, но даже при полном понимании она бы Мине все равно не поверила.
В равной степени бессмысленно было идти за ней, лично знакомиться с ее бойфрендом и говорить ему что-то вроде: «Я знаю, кто ты и чем промышляешь. Сейчас позвоню в полицию».
Нельзя же в самом деле звонить копам по поводу чьих-то намерений. Точно так же, как говорить человеку, что он скоро умрет.
Мина постигла это на собственном горьком опыте.
Надо бежать, если хочешь поспеть на свой поезд, сказала она себе с новым вздохом. Дай бог, чтобы народу было не очень много.
18.00 по восточноевропейскому времени.
13 апреля, вторник.
Университет, факультет истории.
Бухарест, Румыния.
— Профессор…
Лучан Антонеску улыбнулся ей из-за своего огромного письменного стола.
— Да?
— Значит, это правда. — Под его взглядом темных глаз Наталья забыла, о чем хотела спросить, и бухнула первое, что пришло в голову: — Правда, что самые древние человеческие останки нашли в Румынии?
Фу, гадость какая — «человеческие останки». Надо же было брякнуть такую глупость.
— Самые древние из европейских находок, — мягко поправил профессор. — Наиболее древние останки обнаружили в Эфиопии — они приблизительно на сто пятьдесят тысяч лет старше тех, что действительно были найдены на территории современной Румынии, в Пещере Костей.
Студентка слушала его краем уха. Он самый сексуальный из всех ее преподов, включая и ассистентов. На университетском эквиваленте сайта «Оцени своего профессора» Антонеску по внешним показателям всегда шел первым.
Кто бы удивлялся: рост больше ста восьмидесяти, стройный, широкоплечий. Густые, зачесанные вверх черные волосы, гладкий великолепный лоб.
А глаза у него темно-карие. Когда он читает лекцию и начинает волноваться — это бывает часто, ведь он настоящий фанат восточноевропейской истории, — в них при определенном освещении загораются красные огоньки.
Все эти намеки на досках объявлений, конечно, немного преувеличены… разве может он вправду быть принцем или князем румынской династии? Хотя Наталья только недавно, поступив в его группу, поняла, почему Антонеску и курс, который он ведет, пользуются такой популярностью. Почему девочки занимают очередь к нему в кабинет (мальчики тоже, но профессор, говоря о древнем романском искусстве, всегда восхваляет красоту женского тела, так что вряд ли он гей). Все дело в его ораторском даре и поистине царственном обаянии.
В его невозможной пылкости.
— Следовательно… — начала Наталья, глядя, как обтягивает его плечи черный кашемировый блейзер (глаза было плохо видно — он опустил жалюзи на окнах). Может, он все-таки заметит, что на ней новая рубашка, очень эффектно показывающая ложбинку. Куплена на распродаже у Хеннеса-Морица, да, но вид все равно чумовой. — Следовательно, мы можем назвать Румынию колыбелью европейской цивилизации? — А вот это, кажется, сказано вполне по-научному.
— Заманчивая мысль, — серьезно ответил профессор. — Люди, разумеется, живут здесь более двух тысячелетий, и кто только ни вторгался сюда, от римлян до гуннов, пока из Молдавии, Валахии и, конечно же, Трансильвании не сложилось современное государство… но колыбель цивилизации? Нет, не думаю. — Улыбаясь, он выглядел еще лучше, если такое возможно.