— Профессор… — Его улыбка помогла ей раскрепоститься. Она знала, что первой не будет. Антонеску — заядлый холостяк, и дважды с одной женщиной его в ресторане ни разу не видели. Интересно, скольких он приглашал к себе в замок (у него есть замок под Сигишоарой) или в шикарную квартиру в престижнейшем районе столицы?
Может, пару сотен, а может, и никого. Обзаводиться семьей он явно не собирается, но Натальина стряпня может в корне изменить ситуацию. Иляна — ее очередь следующая — говорит, что приглашать его домой глупо и старомодно; лучше отдаться ему прямо тут, в кабинете, как она, Иляна, и собирается сделать.
Но мать уверяет, что Наталья готовит сармале[2] лучше всей их родни. Стоит мужчине отведать, и он будет ее.
— Да? — Антонеску поднял густую черную бровь.
Лучше бы он так не делал. Как он прекрасен, и какой дурой она себя чувствует.
— Я хотела бы вас пригласить к нам домой… на ужин. Когда вам будет удобно. — Ее сердце бешено колотилось. Он определенно должен видеть, как оно бьется, учитывая низкое декольте.
Полутемный кабинет огласила мелодичная трель.
— Извините. — Профессор достал из внутреннего кармана мобильник — последней модели, само собой. — Мне казалось, я его выключил.
Наталья прикидывала, стоит ли упоминать о сармале — или, может, расстегнуть еще одну пуговицу? Иляна точно бы расстегнула.
Профессор, увидев, кто его вызывает, переменился в лице.
— Мне очень жаль, но это важный звонок, я должен ответить. Может быть, вернемся к этому в другой раз?
Наталья зарделась просто потому, что он на нее смотрел… не ниже шеи, заметим.
— Да, конечно, — пролепетала она.
— И скажите, пожалуйста, остальным, — профессор нажал на кнопку, — что мне сегодня придется закончить консультации раньше обычного. Семейные обстоятельства.
Семейные… Так у него все-таки есть семья?
— Хорошо, сейчас передам. — Он ей доверился! Знай свое место, Иляна.
— Спасибо, — отозвался профессор, пока она пробиралась к выходу среди кожаной мебели и манускриптов, на много веков старше нее самой. У других преподавателей кабинеты голые, как партбюро, и такие же мрачные.
Она уже закрывала за собой дверь, и тут он сказал каким-то не своим голосом, по-английски:
— Что такое? Когда? Только не это.
Наталья взглянула на него, и сердце у нее всколыхнулось.
Не от радости, как бывало, когда он шел по коридору в аудиторию, а она подглядывала за ним, но от страха.
Его прекрасные глаза стали алыми. Как вода в душе, если бреешь ноги и случайно порежешься, но чтобы такое творилось с человеческими глазами?
Его взгляд проник сквозь блузку и лифчик в самые сокровенные области ее сердца.
— Выйди вон, — гаркнул он нечеловеческим, как позднее клялась Наталья матери, голосом.
Бледная как смерть, она выскочила к другим студентам, жаждущим профессорского внимания.
— Недурно, вижу, прошла консультация, — съехидничала Иляна и хотела войти сама, но дверь оказалась запертой, и на ее стук никто не ответил. — Свет не горит, — сообщила она, прижавшись к дверному матовому стеклу чуть ли не носом, — и его тоже не видно. По-моему… по-моему, он ушел.
Но куда мог деться профессор из запертого кабинета с одной-единственной дверью?
9.45 по североамериканскому восточному времени.
13 апреля, вторник.
Киоск у здания АБН.
Угол Восточной Пятьдесят третьей улицы и Мэдисон-авеню.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
— Доброе утро, мисс Мина. Как всегда? — спросил Абдулла, когда она наконец дождалась своей очереди.
— Доброе утро, Абдулла. Сегодня большой, у меня встреча. Легкий, пожалуйста, и бейгл[3] не поджаривайте, я страшно опаздываю.
Тот, кивнув, занялся своим делом. Ни к какому врачу по поводу давления он, конечно, не обращался, хотя Мина на прошлой неделе провела с ним беседу.
Ее саму удар скоро хватит с такими людьми. Понятно, что к врачу отпроситься не так-то просто, но неужели умереть лучше?
Предвидение.
Экстрасенсорика.
Колдовство.
Называйте как хотите, все равно от этого никому проку нет.
Много было пользы, когда она наконец втолковала бывшему бойфренду Дэвиду, что у него в мозгу растет опухоль?
Жизнь она ему, правда, спасла (еще немного, и опухоль стала бы неоперабельной, сказали врачи), но Дэвид тут же ушел от нее к медсестричке из радиологии. «Брианна лечит людей, — сказал он, — а не говорит им, что они скоро помрут».
Вот и спасай такого. Надрывай себе сердце.
А его часть взноса за совместно купленную квартиру? Мина до сих пор с ним не расплатилась, а Дэвиду хоть бы что: давай отстегивай из своих смешных заработков.