— Ну, не знаю. Я думала, они проявят хоть немного уважения к зрителям, которые смотрят их тридцать лет. Идиотка, конечно. Ты что вообще-то здесь делаешь?
— Пробоваться пришел.
— Пробоваться куда?
— На вампира. — Господи, она же начисто забыла об этом!
— Никаких проб не будет. Роль дадут Стефану. Они только проверят, как он смотрится рядом с Тейлор — вдруг он ниже ростом или еще что.
— Понял, — вздохнул Джон.
— Шел бы ты, а? У меня правда море работы.
Пол был прав — она точно не в настроении.
— Что это с тобой? Я понимаю, ты расстроена, но зачем на людей-то бросаться?
Она пробормотала что-то вроде «бросишься тут» и добавила еще что-то, насчет ребенка.
— О чем ты? Какой ребенок?
— Забудь, — сказала она в монитор, но Джон не сдался — это выражение ее лица он знал чересчур хорошо.
— Ты видела что-то про ребенка Адама и Лейши, да? — спросил он в приступе озарения. — Поэтому так психуешь?
— Глупости, — засмеялась она. — Ничего я не видела.
— Самый ненатуральный смех на моей памяти. Сознавайся.
— Ладно, пускай. Видеть я ничего не видела. Только предчувствие, и даже не сказать, что плохое. Я просто не хочу беспокоить Лейшу — если думать о плохом, то оно, как правило, и случается. Не надо ничего говорить ни ей, ни Адаму — да и говорить-то, собственно, нечего.
Джон не понимал по-настоящему сестрин дар, но с годами научился его уважать, хотя девочки упорно отказывались гулять с ним как раз из-за Мины.
— Уверена?
— На все сто.
— Чего ж ты тогда стрессуешь?
Неправильный вопрос, ответили ему глаза Мины.
— Так, погоди. Вторая попытка. Что мне сделать, чтобы тебе полегчало?
Мина поразмыслила.
— Может, за Джеком заедешь? Я его подкинула к Лейше в салон. Когда целый день продаешь душу корпоративному ширпотребу, хочется наконец приехать домой и…
— Начать писать роман века?
— Не-а. Приготовиться к сегодняшнему свиданию.
— Господи. — Джон встал со своего шаткого насеста. — Вы снова встречаетесь? Здорово тебя заклинило на этом парне.
— Ты сам советовал мне относиться к людям добрее.
— Я себя вообще-то имел в виду. Ладно, насчет собаки договорились. Ты не бойся, я ничего не скажу Лейше про эти твои видения или предчувствия.
— Да уж, будь добр. Тем более что и говорить не о чем. Пошли провожу тебя к лифту.
В коридоре Мина тихо выругалась, и Джон увидел у лифтов кучу народу. Там стояли Фрэн, Стэн, Шошона (враг номер один), Стефан Доминик, его менеджер и телохранители.
— Привет, Мина, — медовым голосом пропела Шошона.
— Привет, Шошона. — Мине явно хотелось оказаться где угодно, лишь бы не здесь.
— Ты, кажется, еще не знакома с нашим новым актером? Стефан Доминик, — представила Шошона брюнета, которого Джон так хотел отлупить.
— Не имела удовольствия. — Мина пожала руку субъекту, который скоро будет вполне легально засовывать язык в рот Тейлор Маккензи.
— Очень рад, — сказал Стефан, глядя на нее сверху вниз. Мина застыла, и Джон понял, что ее посетило видение.
— Мы с вами раньше нигде не встречались? — спросила она.
Странно. Обычно она говорит «не ездите по скоростной автостраде» или «на вашем месте я с белого порошка перешла бы на травку».
— Не думаю, — сказал Доминик.
— Мне ужасно знакомо ваше лицо. Могу поклясться, что где-то вас уже видела, — настаивала Мина, не отпуская его руки.
— Стефан — мой бойфренд, Мина, — с улыбочкой вставила Шошона. — Ты могла его видеть здесь, у нас в офисе.
— Да. Да, конечно. — Мина смущенно засмеялась и освободила актера.
Подошел лифт. Доминик и его менеджер, попрощавшись с семьей Меценбаумов, присоединились к Джону в кабине.
Последнее, что он увидел перед тем, как закрылись двери, было растерянное лицо Мины. На нее, конечно, много всего свалилось. Джон выбросил сестру из головы и стал вспоминать, как его поцеловала Тейлор Маккензи — это было куда приятнее.
И очень своевременно. Переключение с Мины на Тейлор — о чем он знать, конечно, не мог — спасло ему жизнь во время этой поездки.
Глава тридцать четвертая
17.00, 16 апреля, пятница.
Парк-авеню, 910.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Убедившись, что в вестибюле графини нет, Мина ринулась к лифту.
Невероятно! Она благополучно проскочила мимо швейцара — дежурил, к счастью, не Прадип — и вызвала лифт. Эта неделя — настоящие американские горки: вниз, вверх, опять вниз. Не знаешь, чего и ждать, но сейчас, похоже, она опять на подъеме.
Двери, уже начавшие закрываться, придержала знакомая, в бриллиантовых кольцах рука, и голос с южным акцентом воскликнул:
— Йо-хо! Мина?
Графиня, сама невинность, в персиковом костюме и шляпе того же оттенка, держала в руках пакеты от Бергдорфа-Гудмена.
— Привет, Мэри Лу, — покорно ответила Мина. Хорошо, что плащ застегнут и подпоясан — авось соседка не разглядит, что на ней вчерашнее черное платье.
— Посмотрите-ка на нее, — защебетала графиня. — Щечки розовые, прямо картинка! Знаешь, я как раз думала о тебе. Мы с твоим братом вышли из дома вместе, и он сказал, что сегодня еще не видел тебя.
Убить Джона, когда он привезет Джека Бауэра, взяла на заметку Мина. Хоть бы в лифте пол провалился и они обе расшиблись в лепешку… да нет, где уж там.
Двери закрылись, и начался долгий подъем на одиннадцатый этаж.
— Значит, тебе понравился князь? — Мэри Лу могла бы и не спрашивать — ясно, что понравился, раз Мина провела с ним всю ночь. С другой стороны, зачем притворяться? Весь мир и так скоро узнает об их с Лучаном любви.
— Понравился, да. — Неверная интонация. Графиня может подумать, что у нее уже эмоциональная зависимость развилась.
— Очень за тебя рада! — просияла Мэри Лу. — Я знала, что так и будет. Он красивый, правда? И такой милый. — Сказав это, она вдруг спохватилась, что было на нее совсем не похоже. — Хотя, знаешь… с ним лучше поосторожнее. Он при мне вытворял такое, что волосы дыбом встают.
Мина подняла брови, не имея понятия, о чем идет речь.
— Ладно, не обращай внимания. Эмил говорит, что у меня язык как помело. Я хотела только сказать, что Лучан — настоящий мужчина… ну, ты понимаешь.
Еще бы не понимать — Мина могла бы даже предъявить оставшиеся на ней доказательства. Ей вдруг пришло в голову, что из разговора «между нами девочками» можно почерпнуть кое-что полезное. Осталось всего шесть этажей, так что лучше поторопиться.
— Мне он показался немного… меланхоличным, — сказала она.
— Меланхоличным? — Мэри Лу похоже, не до конца понимала значение этого слова.
— Ну да. — Надо быть осторожной, иначе графиня нажалуется Лучану, что Мина обсуждает его с третьими лицами. Действовать следует тонко, однако не слишком… Господи, она и забыла, как трудно бывает влюбленным. — Может быть, какие-то события в детстве так на него повлияли?
Мэри Лу заглотила наживку как миленькая.
— Определенно! Отец у него был настоящее чудовище, зато мать — святая. Я их в живых не застала, заметь себе, мне Эмил рассказывал. Так вот отец…
— Бил его, да? — Мина понизила голос, хотя в лифте они были вдвоем.
— Да, насколько я слышала, — шепотом ответила Мэри Лу.
Мина вспомнила, с каким лицом Лучан смотрел на портрет Влада Цепеша, и у нее сжалось сердце. Почему его так привлекает этот национальный герой, чьи сыновья, по всей видимости, терпели от него то же самое, что Лучан от собственного отца?
Неудивительно, что он терпеть не может сериал «24 часа», напоминающий ему о страшных переживаниях детства.
Бедный! Странно даже, что он добился таких успехов вопреки травматическому опыту ранних лет.
— Что вы планируете на вечер? — полюбопытствовала графиня. — Не говори только, что он никуда тебя не приглашал — сегодня же пятница!
Мина почувствовала, что краснеет. Надо найти какой-то способ не делать этого, когда речь заходит о князе — по крайней мере пока он в городе.