— Не хочу ничего слышать, — твердо сказала она. Мина не одобряла пыток, даже если они применялись к вампиру, безжалостно избившему молодую девушку, чтобы та вызвала Мину в намеченное для похищения место.
Что с ним в таком случае делать — убить? С этим у Мины проблем вроде бы не было, особенно после поездки в такси. Стефан все время шипел на нее из-под кожаного пальто Аларика, обзывая ее шлюхой дьявола и так далее, еще хлеще. Аларик пригрозил даже убрать пальто, чтобы он на солнце изжарился.
Но ведь всегда есть шанс, что доброе отношение вместе с любовью Шошоны позволит Стефану измениться в лучшую сторону.
Как изменился Лучан, князь тьмы, самый страшный из демонов, с которыми поклялась сражаться Палатинская гвардия.
Убить Стефана сейчас, значит лишить его всякой возможности стать хорошим, добрым вампиром. Таким, как Лучан.
— Вы его убьете? — спросила Мина.
— Хотелось бы, да нельзя, — с сожалением ответил Аларик.
— Ни в коем случае, мисс Харпер. — Хольцман достал из кармана вельветового пиджака книжку небольшого формата. — Устав Палатинской гвардии полагает неэтичным убийство любого демонического субъекта, взятого нами под стражу и находящегося, следовательно, в беспомощном состоянии. Палатинский офицер рассмотрит его дело и казнит, если сочтет виновным.
— Тогда мне не совсем понятно, чем вы весь день занимаетесь. Я думала, что Аларик ищет демонов, а потом убивает, — о суде речи не было.
— Суд входит в программу, — заверил, оторвавшись от бутылки, Аларик. — Демоны предосудительны, потому я и убиваю их, как только найду.
— В случае схватки с демоном, — поспешно вмешался Хольцман, — самозащита, разумеется, допустима.
— Вы хоть выяснили, в чем дело? — спросила Мина, обращаясь к Джону с Алариком. Устав Палатинской гвардии ее интересовал очень мало — как и Аларика, судя по его страдальческому лицу.
— Он ничего не сказал, — ответил ей Джон, — хотя мы лили святую воду прямо ему на…
— Я же сказала, что не хочу этого знать. — Мина выставила ладонь вперед, но Джон продолжал:
— Они исцеляются на глазах, представляешь? Просто удивительно, Мин. Сделаешь с ним что-нибудь, а он раз — и восстановился. Пока не вгонишь ему кол в сердце или голову не отрубишь. Он даже не чувствует почти ничего, ну разве на пару секунд. Так что не волнуйся, к съемкам Стефан Доминик будет как новенький — правда, Аларик?
Палатинец, явно не желая обсуждать это, повел тяжелыми плечами, опять приложился к бутылке и стал изучать настенный календарь Лиги Благочестивых.
— Тебе, наверное, стоит предупредить Фрэн и Стэна, что они взяли реального вампира на эту роль. — Джон, похоже, уже оправился от своих подвальных переживаний. — У Тейлор могут возникнуть личностные проблемы с ходячим трупом, — добавил он саркастически, — хотя откуда мне знать? Я всего лишь системный аналитик, безработный к тому же.
— Аларик, — перебила его Мина, — что ты имел в виду, сказав, что забыл про мою собаку?
Палатинец, отвлекшись от календаря, вернул в холодильник наполовину опорожненную бутылку.
— Скажи ей, Хольцман, — попросил он, старательно не глядя на Мину.
По спине у Мины пробежал холодок. Ей не нравилось поведение Аларика Вульфа — непонятно почему, но не нравилось.
— Не будем делать поспешных заключений, Аларик, — сказал Абрахам.
— Даже когда налицо все факты? — хлестнул, как бичом, Аларик.
— Нельзя быть уверенным полностью, без надлежащего…
— Почему вампиры нападают на Мину Харпер? — Аларик метнул взгляд в ее сторону, и она заново подивилась яркой голубизне его радужки. Как небо. Как океан.
Как синее пламя.
Холодная струйка вдоль позвоночника превратилась в бурный поток.
— Кому-кому, а ей в этом городе гарантирована полная безопасность. Она избранная. Любовница князя тьмы. Никто ее, казалось бы, даже пальцем не должен тронуть из страха вызвать гнев повелителя. А что мы имеем на деле? Я крутил это в голове так и сяк — ответ, мне сдается, может быть только один.
Хольцман, издав протестующее хмыканье, отложил Устав Палатинской гвардии.
— Нет, Вульф. Невозможно.
— В самом деле? Попробуй объяснить по-другому.
— Очень просто. Если за этим стоит не сам князь, значит, среди Дракул зародилась крамола. Время от времени такое бывает, сам знаешь. Когда на вас с Мартином напали в том складе…
— Почему он тогда боится сказать об этом? — спросил Аларик так резко, что Мина подскочила на месте.
О чем бы ни шел разговор, Аларик верил, что правда на его стороне. Верил так твердо, что с ходу отметал все возражения своего босса.
— Если он не подчиняется высшей власти, почему отказывается назвать имя того, кто велел ему приставить пистолет к спине Мины? — Голос Аларика загремел так, что Мине почудилось, будто звякнули висящие над плитой кастрюли. — Объясни, Хольцман. Я испробовал на этом парне все подручные средства, а он хоть бы хны. Ну же! Признай, что я прав! Ночью они придут сюда не за Стефаном Домиником. Им нужна Мина — с самого начала была нужна.
Мина взглянула на Абрахама — посмотреть, как он это воспримет. При виде его пепельно-серого лица поток, струящийся у нее по спине, сделался ледяным.
— О Боже, — сказал старший офицер. — Позвоню-ка я лучше в контору.
— Да в чем же дело? — не выдержала Мина. Ползущий по спине ледник преображался в полярную ледовую шапку. — Что случится, если я пойду к себе домой и выгуляю собаку?
Аларик заморгал, как будто напрочь забыл о ее присутствии.
— Домой? Ты никогда больше не вернешься в эту квартиру.
Глава сорок девятая
20.00, 17 апреля, суббота.
Обитель Святой Клары.
Салливан-стрит, 154.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
— Что? — вскрикнула Мина. Короткое слово заметалось по кухне рикошетом, как пуля.
— Не будем забегать вперед, — вставил Джон. — По-моему, мы сами должны решать, стоит идти на риск или нет.
— Сам хочешь решать? Отлично. — Аларик достал из кармана фотографию своего напарника, лишенного половины лица, и выставил на всеобщее обозрение. — Помнишь? С тобой будет то же самое, если вернешься туда. Там уже ждет засада, и им не терпится проделать это с тобой.
— Но почему? — чуть тише спросила Мина.
— Это война, — пояснил Хольцман. — Аларик полагает, что мы стали участниками вампирской войны, и я, как ни печально, вынужден с ним согласиться.
— Вампирская война? — растерялась Мина. Ей вспомнилось, как странно отреагировал Лучан на эти слова, произнесенные ею пару ночей назад на балконе графини.
— Она самая, — отрезал Аларик. Он, не в пример своему боссу, даже не думал сластить пилюлю. — А ты, Мина Харпер — знамя, которое обе стороны норовят захватить. Вот почему тебе нельзя возвращаться в свою квартиру.
Мина, у которой внезапно ослабели колени, рухнула на ближайший стул.
— Но… кто с кем воюет? И как же Джек? С ним что будет?
Джек Бауэр, хоть и был всего лишь собакой, бесконечно много значил для Мины.
Аларик, снова метнув взгляд на кухонные окна, нахмурился.
И чего им всем так дались эти окна?
— Погодите, — забормотал Джон. — Из-за чего война-то? И какое отношение она имеет к моей сестре?
— Мы говорим о борьбе за трон князя тьмы, — стал терпеливо объяснять Хольцман. — Впервые заключив договор с темными силами, чтобы получить вечную жизнь в обмен на свою бессмертную душу, Дракула был объявлен помазанником самого дьявола и наместником его на земле, в обители смертных. После свержения нами Дракулы эти титулы перешли к его старшему сыну Лучану, любовнику вашей сестры. — Мина при этих словах поморщилась. — Есть причины полагать, что князь Лучан в вампирском мире является своего рода аномалией. — Хольцман перелистал Устав до нужной страницы. — Его мать, по слухам, была ангелом во плоти, и это, возможно, сказалось…