Лучан вышиб вторую дверь.
На тощих матрасах сидели с полдюжины девушек — полураздетые, но живехонькие. Они моргали от света, внезапно хлынувшего в их зловонную камеру.
Вампирш среди узниц пока не было, но кровь пили у всех — в меру, чтобы добиться от них послушания.
Вопрос о питании вампиров в соседней камере отпал сам собой.
— Джеральд? — нерешительно спросила одна.
— Это не Джеральд, — сказала другая.
В камере пеленой висел ужас.
— Выведи их отсюда, — сказал Лучан Реджинальду. — Ждите меня наверху.
— Ладно. — Когда тайна подвала разрешилась, охранник перестал упираться. — А с этими как же? — показал он на соседнюю дверь.
В углу за матрасами и ведром, заменявшим девушкам туалет, обнаружился шаткий стул. Лучан, разломав его, взял ножку и осмотрел ее острый конец.
— Сойдет, — решил он. — Все, идите.
Пока Реджинальд сгонял девушек к лестнице, уверяя их, что подвоха здесь нет и они в самом деле свободны, Лучан выполнял другую задачу.
Дело было не из приятных. Может быть, эти люди сами попросили обратить их? Или это контрактники, из которых брат создает армию для управления своими финансами?
Лучан остановился на втором, хорошо зная своего брата.
Не бывать этим семерым бессмертными и сверхчеловечески мощными. И ничью кровь они пить не будут.
Они вообще никогда не проснутся.
Покончив с грязной работой, Лучан бросил свое орудие, почистился, сколько мог — в обращенных не до конца финансистах оставалось еще много крови, — и вышел, оглянувшись напоследок через плечо.
Именно эту картину он видел, когда познакомился с ними.
Тогда он подумал, что это последствия аварии на подземной парковке, — ему и в голову не пришло, что он сам станет их палачом.
И правильно. Настоящий палач — не он, а его брат.
Димитрие знает правила. О чем он думал, бросая обращенных одних в подвале и скармливая им измученных девушек?
Теперь Лучан понимал, откуда взялись тела в парках.
— Реджинальд, — позвал он, поднимаясь по лестнице.
Тот ждал его в баре, раздав девушкам банки с газировкой и орешки, как ВИП-гостям. Мало того: он порылся на складе забытых вещей и одел их всех, хотя и весьма затейливо.
— Да, босс? — отозвался он, вытирая стойку на манер заправского бармена.
— Где у мистера Димитрие сейф?
— У него в кабинете. Пошли покажу.
Он больше не нуждался в гипнозе и повиновался Лучану незамедлительно. После находки в подвале гнезда будущих вампиров и живого корма для них преданность охранникам мистеру Димитрие сильно поколебалась.
— Дамы, прошу сюда, — сказал Лучан девушкам.
Они, тихо чирикая на своих родных языках, захватили напитки с орешками и двинулись вместе с мужчинами наверх, в плюшевый кабинет Димитрие.
— Вон там. — Реджинальд показал на зеркало, висящее над письменным столом ар-деко. — Сзади. Он там держит кучу налички на тот случай, если придется рвать когти.
— Как удачно. Посторонитесь-ка, дамы…
Лучан, взяв со стола пресс-папье в виде собаки, расколотил зеркало на куски.
— Этот чувак всегда все ломает, — сообщил Реджинальд раскрывшим рты девушкам. — Ух ты, — добавил он, когда Лучан оторвал дверцу сейфа.
Внутри, как он и сказал, лежало много наличных, а также и паспорта.
— Посмотрите, — Лучан высыпал их на стол, — может быть, найдете свои.
Пока девушки занимались этим, он прошерстил сейф, но не нашел больше ничего ценного, кроме документов на машину и связки ключей.
— От чего они, Реджинальд?
— Эти-то? От хозяйского «линкольн-континенталя». Внизу стоит, в гараже. Он мне иногда давал покататься. Модель 69 года, здоровская тачка.
— Считай, что она твоя. — Лучан перекинул охраннику ключи и бумаги.
— Вы серьезно? А мистер Димитрие что скажет на это?
— После нашей с ним беседы, думаю, уже ничего. Минутку внимания, дамы. Берите деньги, — инструктировал Лучан, вручая каждой из девушек пачки стодолларовых купюр, — берите паспорта и начинайте новую жизнь где-нибудь подальше отсюда. Или вернитесь к старой, если вам так удобнее. Забудьте о том, что здесь было. Те, кто вас мучил, никому уже больше не навредят. Не бойтесь ничего, будьте здоровы и счастливы.
Девушки улыбались, глядя на деньги, друг на друга и на Лучана, которого и при слабом знании английского понимали прекрасно. Он говорил все это не вслух, а мысленно, стирая попутно ненужные куски памяти.
Пройдет немало времени, прежде чем они исцелятся полностью — в этом даже он не мог им помочь, — однако начало положено.
Жизни, утраченные из-за того, что он вовремя не обуздал брата, никакими деньгами уже не вернешь, но спасенным хоть какую-то компенсацию он обязан был выплатить.
— Реджинальд, — сказал Лучан уже вслух, — посади девушек в такси — в две машины, в одну они не поместятся — и скажи, чтобы их отвезли в аэропорт Кеннеди. А там они уже сами решат.
— Сделаем, — пообещал тот.
— Потом садись в собственную машину, езжай в Джорджию к брату и оставайся там жить.
— К брату? — оживился парень. — А что, хорошая мысль!
— Я так и понял. Смотри не оставляй ничего в клубе скоро он загорится.
— То есть как загорится, сэр?
— Синим пламенем, — пояснил Лучан лаконично. — Иди и ни о чем не беспокойся. Никто тебя и пальцем не тронет — некому будет.
Реджинальд, растопырив руки, направил девушек к выходу. Встречая их благодарные, даже благоговейные взгляды, Лучан отвернулся. Благодарности, тем более поклонения, он отнюдь не заслуживал.
Когда он поливал трупы в подвале ромом из бара — он давно выяснил, что лучше всего, почти не оставляя отходов, горит «151-й», — у него зазвонил мобильник.
Дисплей показывал имя, которое Лучан жаждал увидеть весь день: Мина Харпер.
Глава пятьдесят первая
21.15, 17 апреля, суббота.
Обитель Святой Клары.
Салливан-стрит, 154.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
— Лучан, ты? — спросила Мина, когда он наконец-то ответил.
Другое ухо она зажимала пальцем из-за несущихся снизу воплей. Вина за это лежала на ней: она только что выплеснула пару литров святой воды на вампиров, пытавшихся перелезть через церковную ограду.
— Мина, ты в порядке?
— В полном, а вот тебя плохо слышно. Ты где? Связь просто жуткая.
— Да, сотовый здесь неважно берет. Погоди минуточку… вот. Теперь лучше?
— Гораздо. — У Мины потеплело в груди, и она вдруг поверила, что все еще будет хорошо.
Смешно, конечно: не может же один человек поправить все, что произошло с ней за этот день.
Даже Лучан, который не совсем человек.
— Раньше ты говорил, как из-под земли. Значит, ты не у меня дома?
— Нет. А где сейчас ты? Там, кажется, кричит кто-то?
— Ох. — Страх и отвращение, с которыми Мина смотрела на пострадавших вампиров, уступали место стыду. Совсем еще недавно она жалела этих несчастных, не виноватых в том, что они такие, и определенно еще способных исправиться, как это случилось с Лучаном. Ничего себе жалость — метать с монастырской крыши снаряды, наполненные жидкостью, которая разъедает их тела, как серная кислота.
Что с ней происходит? В кого она превращается? Если они чудовища, кто же тогда она?
Станешь, однако, чудовищем, когда тебя норовят убить.
— Не обращай внимания, сейчас перестанут, — сказала она Лучану. Брат не преувеличивал: раны на вампирах заживали с невероятной быстротой. Их и вправду ничем не убьешь — разве что колом в сердце, но Мина, сидя на крыше, не имела пока возможности проверить это на практике.
— Мина. — Низкий голос Лучана звучал, как райская песнь. Ее имя в его устах полнилось любовью, тоской и желанием. — О ком ты говоришь? Кто перестанет?
— Не важно. — Она не хотела пока признаваться, что последние четверть часа поливала святой водой его соплеменников. — Я так рада, что слышу тебя.
— И я тоже рад. Не представляешь, что я перенес, ничего о тебе не зная все это время. Мучился, что не могу тебя защитить, и в голову лезли разные ужасы.