Доктор сказала, что ничего необычного в этом нет. Не нужно беспокоиться, из-за потери крови такое бывает.
Но он все-таки беспокоился.
Что он ей наплел? Не про чувства, надо надеяться. Не нужно ей знать, какие чувства он к ней питает. Особенно, если они будут работать вместе. Как тут прибегнешь к ненавязчивой магии Аларика Вульфа, если Мина и так все знает?
Магия перестанет быть ненавязчивой и, хуже того, вообще не сработает. Ему и так уже приходится соперничать с князем тьмы — что у него еще есть, кроме чертовой вульфовской магии?
Можно, конечно, спросить Мину, что он ей говорил.
Но тогда она подумает, что он беспокоится, а он не беспокоится. Ну, разве самую малость.
— Джоан — красивое имя, — сказал он, чувствуя себя крайне глупо.
— Это я предложила. В честь Жанны д’Арк. — Мина в первый раз посмотрела на Аларика. — Святой Иоанны.
— Да, слышал. Ее сожгли на костре как ведьму. Я тоже в школе учился — не полный дебил.
Беспокойство о том, что он наговорил ей в бреду, делало его более агрессивным, чем требовалось.
— Я не ругаться пришла, — стиснула губы Мина.
А доктор, похоже, права. Не надо так психовать из-за этой своей амнезии.
— Я и не ругаюсь, — развел руками Аларик. — Я борюсь с инфекцией, которой ты же меня, кстати, и наделила.
— Да, слышала, — слегка улыбнулась Мина. — Извини. Я просто пыталась спасти твою жизнь, как ты пару раз спас мою. Кажется, у нас обоих героический комплекс.
— Они чудом сохранили мне ногу после твоих забот, — соврал он. Вот так-то лучше. Добрая старая магия в действии.
— Правда? — Мина больше не улыбалась. — А я думала, что все правильно делаю. Специально узнавала в свое время, как надо — для сценария. Без жгута ты бы кровью истек.
Нет, похоже, он ничего не брякнул насчет своих нежных чувств, лежа под обломками и истекая кровью.
Уже легче.
Или нет?
— Даже странно, — Аларик снова откинулся на хлипкую гадостную подушку, — что ты так надрывалась ради меня.
— Не так уж и надрывалась, только жгут наложила. И чуть не уморила тебя, как выяснилось. Не такой ты, выходит, крепкий мужик, каким представляешься.
— И все-таки ты тут, со мной. — Он снова развел руками. — Не ушла в подполье со своим Антонеску.
— Он-то здесь при чем? Я же сказала: навещала Лейшу и решила зайти…
— Да так, к слову пришлось.
Все, попалась птичка. Он знал, что попалась, и знал, что она тоже знает. Розовый румянец, поднимаясь из-под довольно низкого декольте, окрашивал ее длинную шею и щеки.
— Мы же знаем, Мина, что он не умер. И наверняка просил, чтобы ты ушла с ним.
Розовый цвет перешел в пунцовый.
— Да, просил, — потупилась Мина. — Но я отказала.
Сердце Аларика преисполнилось ликованием. Лучший из его больничных дней! Все идет как по маслу. Он явно не сморозил никакой глупости там, под хорами. Зря волновался.
— Потому что у нас согласилась работать, да? — Он заложил руки за голову, невероятно довольный собой. — С Хольцманом ты нарочно волынила, знаю. И правильно, его надо в узде держать. Он ведь прибавил тебе? Так и надо, ты ценный кадр. А может, ты своего братца хотела пристроить? Он показал себя на удивление инициативным в бою. — Хотя после первого удачного выстрела только и делал, что мазал, мысленно добавил Аларик. — Думаю, мы подберем ему что-нибудь в отделе компьютерных технологий. На твоем месте я бы еще и квартирные с них потребовал. Ты где живешь-то теперь?
Румянец почему-то стал еще гуще — Аларик мог бы поклясться, что у нее и грудь покраснела. Проверить бы, так ли это на самом деле.
— У Святой Клары, если тебе уж так надо знать. Отец Бернард был так добр, что принял нас с Джоном, когда мою квартиру…
— Ты туда не ходила, нет? — Аларик не хотел, чтобы она это видела — особенно граффити над кроватью.
— Нет. Джон ходил. Он говорит, что…
— И не ходи. Обещай мне. Найми рабочих, чтобы вынесли мусор, и продавай. Не возвращайся туда.
— Хорошо, обещаю. Только я не для того тянула с ответом, чтобы выбить побольше денег. Я все-таки… не буду у вас работать.
Аларику показалось, что ему снова вскрыли артерию. Возможно, аорту.
— Что? — спросил он, как последний дурак.
— Доктор Хольцман был очень любезен, что предложил… мне это лестно. Но я не думаю, что смогу сейчас работать… в такого рода организации.
— Но ты же сказала, что отказала Лучану.
— Да. — Она как-то вся съежилась, будто от холода. — Но это было еще до того.
— До чего? — Он понемногу начинал понимать. — До того, как он превратился в дракона и чуть нас всех не угробил?
Мина кивнула.
— Ты хочешь сказать, что с той ночи его не видела?
Снова кивок.
— И ты не просто живешь в Святой Кларе. Ты там скрываешься от него. — Теперь все стало предельно ясно. — Потому что боишься его до смерти.
— Ну… я бы выразилась не совсем так.
— Как тут еще выразиться? Если ты не его боишься, кого же тогда? Себя? Боишься, что скажешь «да», если он снова попросит? — Аларик не хотел в это верить, но правда была написана крупными буквами у нее на лице.
— Я решительно не понимаю, о чем ты. Я пришла тебя повидать, а не слушать твои нотации.
Нотации!
— Если будешь продолжать в том же духе, я просто уйду, — добавила Мина. — По-моему, тебе дают слишком много обезболивающих.
Она встала, но недостаточно быстро. Аларик и прикованный к постели успел схватить ее за здоровую руку.
Шалишь. Больше он никуда ее не отпустит.
— Я ничего такого не принимаю, — сказал он добрым голосом, который приберегал для Симоны и… и больше ни для кого. — А боишься ты правильно.
Она постояла немного, глядя на его руку, и снова села на розовый виниловый стул.
— Ладно. — Ее карие глаза выдавали тревогу. — Ты прав, я в ужасе. Как только солнце садится, я беру Джека Бауэра и ухожу в свою комнату без окон — Елена тоже живет в одной из таких. Потому что знаю, что там он меня не достанет — если он, конечно, ищет меня. Он превратился в дракона, Аларик. Он хотел нас убить.
— Только не тебя. — Что это он — защищает Лучана Дракулу? Да… желание снова увидеть ее улыбку пересилило даже ненависть к князю тьмы. — Тебя он как раз хотел уберечь.
— Он превратился в дракона, — саркастически напомнила Мина.
Аларик посмотрел на ее руку, такую маленькую по сравнению с его лапой. Он больше не держал Мину — это она за него держалась.
Ему уже доводилось видеть такое. Взрослые мужчины и женщины, его сослуживцы, начинали бояться собственной тени из-за ужасов, пережитых при выполнении очередной миссии.
Он не хотел, чтобы она ушла с князем, но нельзя же было оставлять ее в таком состоянии. Он избавит Мину от страха, даже рискуя потерять ее навсегда.
— Если жизнь и научила меня чему-то, — начал он, набрав воздуху, — так это тому, что страшного в ней хоть отбавляй. Меня тоже иногда тянет забиться в комнату без окон до очередного восхода солнца… но дело в том, что страшное просто так не уйдет.
Мина, словно чувствуя, куда он клонит, попыталась освободить руку. На глаза ей навернулись слезы, но Аларик ее не пускал: она должна была его выслушать, хочется ей того или нет.
— У меня, как выяснилось, тоже есть дар: убивать страшных тварей. И я использую его, чтобы помогать другим, не таким сильным, как я. Чтобы этот мир стал чуть-чуть безопасней. Комнаты без окон, при всей их заманчивости, не для меня, Мина.
Она хотела возразить что-то, но он продолжал, не отпуская ее руки:
— Потому что моя работа — встречаться со страшным лицом к лицу. И твоя тоже, если подумать как следует. Тебе так не кажется? Может, таких, как мы с тобой, для того и послали на эту Землю. Чтобы другие, не столь одаренные, спокойно спали в комнатах без окон, пока мы делаем мир чуть-чуть безопаснее.