" Что такое?"
"Просто, блядь..." Я расширила глаза от его тона, и он ущипнул себя за переносицу. "Я имею в виду, не могла бы ты подойти?"
"Я в шоке, что ты не захлебнулся рвотными массами, чтобы выдать это".
Он качает головой. " Следуй за мной. "3
Он идет к лесу, и холод охватывает меня, когда мы входим в него. Как будто воспоминания о том, что здесь произошло, витают в воздухе. Когда я в последний раз заходила в этот лес, жизнь уже не была прежней.
С тех пор как я была здесь в последний раз, тропинка сузилась, но Финн продолжает идти, словно уверен в правильности выбранного пути. Сквозь деревья виден пруд, и я задаюсь вопросом, сохранился ли здесь причал - лет десять назад он выглядел так, будто собирался рухнуть.
Словно прочитав мои мысли, он говорит: "Причал в четверти мили в ту сторону. Я могу подбросить тебя на обратном пути".
"Он все еще стоит?"
Он усмехается. "Удивительно".
Мы идем молча, пока не выходим на поляну и не останавливаемся перед полукруглым бетонным сооружением, уходящим в землю. Я узнаю в нем ту же форму, что и в убежище, которое я видела на фотографии.
"Эффи..." начинает Финн, но смотрит вверх, морща лоб, как будто с трудом подбирает слова. "Мы теперь в одной команде. Нравится нам это или нет, но это правда. Теперь ты застряла со мной". Он давит сухой смех. Я не присоединяюсь.
"Ну да, я хочу сказать, что мы - команда..."
"И нам лучше быть готовыми к игре? К чему ты клонишь, Финн?"
Он переводит дыхание, прежде чем повторить попытку. "Мои братья и я? Мы непобедимы, потому что две вещи, которые мы ценим больше всего, - это преданность и честность. Мы все должны были умереть на улице много лет назад, но мы этого не сделали, и теперь мы самая могущественная, мать ее, семья в этой стране.
"Посмотри, что с нами случилось, я не был честен с Кэшем, я должен был рассказать ему, как только узнал о Les Arnaqueuses, но я этого не сделал, и вот мы здесь". Я бросаю на него взгляд "ускорься, приятель". "Дело в том, что ты - моя жена, а я - твой муж. Это значит, что больше никаких секретов, никаких заговоров, никаких предательств и двурушничества. Честность и верность".
Честность и верность.
Два слова, от которых у меня сводит желудок, особенно когда я вижу серьезность в глазах Финна. Его рука раскрывается и сжимается в кулак, как будто он хочет схватить мою, но решает не делать этого.
Честность и преданность.
Не знаю, смогу ли я когда-нибудь дать эти вещи Фоксу - особенно сейчас. Но, что еще важнее, могу ли я вообще ожидать этого от Фокса?
"Вот почему я хотел начать с этого". Он поворачивается к металлическим дверям сооружения и отодвигает панель. Он кладет ладонь на электронный экран и делает шаг вперед, голубой лазер сканирует его глаз. Затем он вводит пин-код на клавиатуре.
По ту сторону двери слышен звук открываемых замков, и у меня сводит желудок. Финн только подтверждает мои подозрения. "Все это началось потому, что тебе нужен был наш "тайник". Ну, вот он".
Он толкает незапертые двери, металлические петли стонут. "Биометрическая и парольная защита. И пока у тебя не возникло никаких идей, рука должна быть прикреплена к человеку с бьющимся сердцем".
"Черт", - говорю я. Он подмигивает мне через плечо, что помогает снять напряжение в моем теле.
Мы спускаемся по лестнице в бункер, воздух под слоями земли и бетона становится заметно холоднее. "Раньше это было противорадиационное укрытие, построенное во времена холодной войны", - объясняет Финн. "Они добавили некоторые элементы защиты, и теперь это одно из самых больших и надежных хранилищ в стране".
Я осматриваю большую комнату, заполненную стопками произведений искусства, деревянными ящиками с бесценными артефактами, грудами золота и ювелирных изделий из драгоценных камней, словно из фильма об Индиане Джонсе.
"Я не могу поверить, что некоторые из этих вещей существуют на самом деле", - говорю я с благоговением, мое внимание привлекает картина Ренуара. Я чувствую, как Финн подходит ко мне сзади, и каждый нерв в моем теле настроен на его присутствие.
"Ты все еще рисуешь?" - спрашивает он низким, мягким голосом, смахивая волосы с моей шеи, обдавая холодным воздухом открытые участки кожи.
"Нет", - отвечаю я, наклоняя голову к картине, и Финн проводит пальцем по моей шее, заставляя волосы на руках встать дыбом.
"Почему бы и нет?"
Я поворачиваюсь, и он смотрит на меня сверху вниз, его веки тяжелы, а взгляд прикован к моим губам. "По той же причине, по которой ты ездишь на спортивной машине за миллион долларов и перестал возиться со своим старым грузовиком".
Он насмехается. "Трогательно, принцесса. Полагаю, мы оба отказались от того, что любим". И медленно уходит.
Я осторожно листаю потерянный этюдник, принадлежавший когда-то Пикассо, когда из него выскальзывает свободный лист бумаги и летит на пол. Я поднимаю его и переворачиваю, прежде чем положить на место.
Сердце замирает, когда я смотрю на рисунок. Я с трудом набираю воздух, как будто из бункера высосали весь кислород. На меня смотрит мое собственное отражение, на десять лет моложе.
У меня пересыхает в горле, когда я понимаю, что это один из последних рисунков, которые я нарисовала перед тем, как остановиться. Автопортрет, который я нарисовала, когда мой отец впал в ярость и разорвал мои рисунки. Перед тем как выбежать из дома на встречу с Финном, я положила один из них в карман. Должно быть, в какой-то момент он выпал...
Я совсем забыла об этом.
Вспомнив, что в тот день он возил меня на ферму Бартлетта, и судя по потрепанному виду рисунка, я задаюсь вопросом, не нашел ли Финн его здесь на земле. На рисунке видны мазки грязи, грифель карандаша местами размазан.
Я не знаю, что чувствовать. Я не знаю, что думать. Моя челюсть сжимается, а глаза жжет от слез. У меня так много вопросов, и самый главный из них - почему он здесь? Почему мой маленький глупый набросок находится среди золотых артефактов и давно забытых шедевров?
Я не уверена, что справлюсь с ответом, поэтому, как последняя мерзавка, закрываю дневник и говорю Финну, что готова идти.
На обратном пути я молчу, мои мысли настолько заняты тем, что я нашла и что это значит, что я не замечаю, что он привел нас прямо к причалу. Солнце садится, последние кусочки ржавого заката уступают место индиго и звездам. Луна скрыта за облаками, но сверчки все еще поют, приветствуя ее восход.
Захлестнутая волной эмоций, я едва чувствую, как Финн берет мою руку в свою и ведет нас к краю причала. Как и в тот вечер, на темной воде плавают кувшинки, ловя последние лучи солнца на свои белые лепестки.