У меня замирает сердце, когда смотрю на часы на плите. Сейчас чуть больше девяти вечера.
Я не могу ворваться в полицейский участок и потребовать объяснений, что происходит с моим сводным братом, потому что мне пришлось притвориться, что у нас несерьезные отношения.
Нервы сжимаются в животе, а кожа покрывается холодным потом.
Что, если они нам не поверят?
Что, если кто-то из нас случайно проговорится, даже не осознавая этого?
Что, если они подумают, что мы убили своих родителей, чтобы быть вместе без их осуждения и порицания?
Желудок сжимается, и дышать становится труднее.
Что, если Нокс взял вину на себя, и его посадили?
Может, мне стоит нанять адвоката?
Эта мысль заставляет меня рассмеяться, потому что единственный адвокат, которого я знала, был Лео.
Но он мертв.
Потому что я застрелила его.
Делаю еще глоток вина. Ублюдок заслужил это.
Вцепляюсь в края стола так сильно, что костяшки пальцев белеют.
Где он?
Беспокойство быстро перерастает в страх, и я уже готова сорваться и взорваться, когда слышу, как открывается входная дверь.
Замираю, в голове мелькают образы людей из спецназа, которые врываются в дом, чтобы вывести меня отсюда в наручниках.
— Бродяга.
Вскидываю голову при звуке его глубокого голоса.
Облегчение проносится сквозь меня так быстро, что начинает кружиться голова.
— Ты здесь.
Взгляд Нокса останавливается на полупустом бокале с вином, и он хмурится: — Ты пьешь.
— Я нервничаю, — мой голос понижается до шепота: — Тебя так долго не было, что думала, тебя посадили.
Он устало вздыхает: — На самом деле все прошло лучше, чем я думал, — он сокращает расстояние между нами. — Все в порядке. Мы не подозреваемые, а даже если бы и были, у них на нас ничего нет, — он приподнимает мой подбородок. — И никогда не будет… если только один из нас не сознается.
Он прав.
Логически я понимаю это… но все же.
Чувствую, как он изучает меня, словно образец под микроскопом.
— Когда ты в последний раз ела?
Пожимаю плечами, потому что, честно говоря, не уверена, последние несколько дней как будто слились воедино.
Он подходит к холодильнику.
— Я приготовлю тебе…
— Нет, — хватая бокал с вином, встаю на дрожащих ногах, — я не голодна.
Издав горловой звук, он возвращается ко мне и забирает бокал.
— Прекрати это дерьмо. Ты не такая, как твоя мать.
Вот тут он ошибается.
Потому что, как и она, я собираюсь провести остаток своей жизни, притворяясь тем, кем не являюсь.
Но меня пугает не это.
Меня пугает то, что я не знаю, что меня ждет в будущем.
Моя жизнь всегда была распланировала. Даже после того, как умер отец, и мой мир охватило пламя, я все равно ставила перед собой цели и стремилась достигнуть их.
Я всегда знала, кто я, несмотря на то, что выбирала и что демонстрировала другим.
Но теперь… все изменилось.
И все, на чем я могу сосредоточиться — все, о чем могу думать, — это он.
Потому что знаю, что не переживу даже мысли о том, что могу его потерять.
Его разгневанное лицо нависает в нескольких сантиметрах над моим. Его губы слегка приоткрыты, упрямая, точеная челюсть напряжена, а глаза — глаза, которые раньше приводили меня в ужас, — смотрят на меня так, словно я единственное на земле, что имеет для него значение.
— Нокс…
Он захватывает мои губы, дыхание перехватывает, а комната начинает кружиться.
— Ты этого хочешь?
— Нет, — отстраняюсь и смотрю на него, его глаза — один зеленый, другой голубой — полуоткрыты, и похоть затмевает весь его гнев.
Тянусь к пряжке его ремня и расстегиваю ее.
— Мне это нужно.
Он нужен мне.
Вскрикиваю от неожиданности, когда он поднимает меня на руки, распахивает дверь в подвал и несет вниз по лестнице. Опускает на кровать и встает передо мной на колени, его грубые руки сразу же расстегивают молнию на джинсах. Я приподнимаю бедра, когда он стягивает их. Вскоре за ними следуют мои рубашка, лифчик и трусики.
Хватаюсь за подол его футболки и поднимаю ее над головой.
Мне нужно почувствовать его кожу на своей.
Мне нужно чувствовать его внутри… чтобы он владел мной, требовал меня, трахал меня.
Чтобы все снова обрело смысл.
Открываю рот, чтобы сказать ему об этом, но его губы касаются моих, и он снова целует меня, выкачивая весь кислород из комнаты.