— Фильм игр?
— Да, защита «Орегона» жесткая.
Мы садимся в мою машину и возвращаемся к домам.
— Как долго ты будешь отсутствовать на турнире?
— Зависит от обстоятельств. Надеюсь, до субботы. Если мы проиграем первую игру, то в четверг.
— Вы не проиграете. У «Орегона» приличная защита, но в нападении у них проблемы, поскольку они потеряли… кого-то.
— Мэннинга. — Из меня вырывается смех. — Откуда ты это знаешь?
— Я читаю новости, — говорит она с застенчивой улыбкой.
— Даже спортивные новости?
— Иногда, — признается она.
Остальная часть пути назад тихая, но не некомфортная. Я чувствую, что мы немного продвинулись вперед, но мне все еще хочется большего.
Я подъезжаю к обочине между нашими домами, и никто из нас не пытается выйти.
— Ты… — начинаю я в то же время, когда она говорит: — Спасибо…
Мы оба останавливаемся и улыбаемся.
— Ты говори первым, — говорит она.
Я провожу рукой по кожаному рулю. — Это было глупо.
— Я буду судить об этом. — Она подвигается на сиденье, чтобы лучше смотреть на меня. — Скажи мне.
Мой пульс учащается. — Мне интересно, как ты думаешь, сможем ли мы когда-нибудь снова стать друзьями?
Она молчит, и ее взгляд падает на колени.
— Я же говорил тебе, что это глупо. — Я опускаю подбородок, позволяя разочарованию овладеть мной. Я должен был знать. По крайней мере, сейчас я чувствую, что она меня не ненавидит. Хотя с ненавистью, возможно, было бы легче жить. Немного Вайолет недостаточно. Я хочу потеряться в ней, как одержимый.
— Поцелуй меня.
У меня кружится голова. — Что?
— Поцелуй меня снова.
У меня открывается рот, чтобы задать кучу вопросов, но я отключаю мозг. Когда горячая девушка просит тебя поцеловать ее, ты чертовски целуешь ее и целуешь ее хорошо.
Она встречает меня на полпути, склонившись над консолью между нами. Наши губы встречаются в мягкой ласке неуверенности и интриги, но она быстро сменяется непреодолимым желанием большего.
Моя рука скользит по ее шее сзади, притягивая ее ближе, и она идёт не колеблясь. Ее пальцы впиваются в мое бедро.
— Вайолет, — шепчу я ее имя.
Она отвечает, открываясь шире. Наши языки переплетаются, и мое сердце колотится.
Я не уверен, кто из нас отступит первым, но мы оба запыхались.
Вау.
Она расстегивает и открывает дверь. Я все еще пытаюсь восстановить работу мозга, когда она говорит: — Нет, Гэвин. Я не думаю, что мы с тобой когда-нибудь сможем стать друзьями.
21
ВАЙОЛЕТ
— Расскажи это еще раз с самого начала, — говорит Джейн, неся с собой бутылку вина из кухни в гостиную.
— Нет. Начни с того, что он поцеловал тебя вчера вечером, — вмешивается Дейзи.
Далия на несколько дюймов ближе ко мне на диване. Она молчит, но так же, как Джейн и Дейзи, хочет услышать эту историю еще раз.
Я подчиняюсь им, и пока я говорю, во мне кружится головокружительное чувство.
— Я не могу в это поверить, — говорит Дейзи.
Я тоже.
— Я думала, что если вы когда-нибудь снова встретитесь, это будет горячий секс ненависти, о котором вы пожалеете, а затем неизбежно повторите.
Я фыркаю от смеха.
— У меня было запланировано целое вмешательство, — говорит моя кузина.
— Пока не сбрасывай это со счетов. — Я протягиваю свой бокал, и Джейн наливает в него еще вина.
— Что это значит? — спрашивает Далия.
— Ты собираешься чаще целоваться? — Глаза Джейн полны волнения.
— Я не знаю. — Я делаю большой глоток, охлажденное вино не способно смягчить жар, все еще охватывающий меня от этого поцелуя. Боже, этот поцелуй. — Он спросил, можем ли мы встретиться, когда он вернется с игр на этих выходных, но, возможно, это не очень хорошая идея. Кажется, он раскаивается, но могу ли я действительно ему доверять?
— Что говорит тебе твоя интуиция? — Далия ударяет меня по плечу.
— Что это рискованно и может снова взорваться мне в лицо.
— Но ты все равно хочешь попробовать. — В заявлении Джейн нет никаких вопросов. Она знает, что я знаю.
— Я сумасшедшая?
— Нет, ты человек.
Я выдыхаю. — В следующем месяце его не будет так много, если они выступят на турнире так же хорошо, как все предсказывают.
— Может быть, это хорошо, — говорит Дейзи. — Это даст тебе время успокоиться и решить, чего ты хочешь.
Все мои подруги кивают. Они правы, конечно. Медленное движение было бы самым разумным путем вперед. Но тогда почему я хочу сделать что-то глупое, например, пойти туда и потребовать, чтобы он снова меня поцеловал?