Он качает головой, не встречаясь со мной взглядом. — Неа. Дженкинс и я играли в Xbox с Джорданом и Лиамом. Помнишь, наши комнаты в общежитии находились прямо через коридор друг от друга?
Я киваю. — Как я могла забыть? Мы совершили в этой комнате несколько скандальных вещей.
— Да, мы это сделали. — Он переворачивается на спину и берет меня с собой.
— Что ты сделал, когда узнал? — Я смотрю в его карие глаза. В них кружится неразрешенная обида, которую он так старается скрыть под гневом.
— Я “очень” сильно напился.
Я обнимаю его большое тело изо всех сил. — Мне очень жаль.
Я держусь еще несколько мгновений. Он целует меня, сначала медленно, а затем с большей потребностью, как будто направляя всю свою боль и разочарование. Я чувствую это. Пробую это. Я беру все, что он мне дает. Он прикусывает мою нижнюю губу и отстраняется.
— Хочешь пойти в спортзал и бить баскетбольными мячами о стену очень-очень сильно? — спрашиваю я, переводя дыхание.
Тихий смех грохочет в его груди. — Это то, что ты делаешь, когда злишься?
— О, нет. Я с гораздо большей вероятностью рассержусь, зашью целое платье или напишу грубое письмо, которое никогда не отправлю. — Я помню, как увидела ручку на тумбочке и потянулась за ней, а затем поднесла ее перед ним. — Хочешь написать грубое письмо?
— Дорогой папа, ты отстой. Подпись: твое разочарование в сыне, — говорит он, не берясь за ручку.
Я щелкаю по ней три раза, беру одну из его рук и провожу ручкой по его коже. Он смотрит на меня с ухмылкой, не пытаясь понять, что я пишу, пока я не перестану.
Он поднимает руку и молча читает мои слова, а затем говорит: — Я тоже думаю, что ты очень классная.
Затем я хватаюсь за его предплечье и пишу: «И очень горячий.»
— Прямо сейчас, детка.
Он позволяет мне осыпать свое тело нежными и глупыми словами, одновременно поглаживая мою спину и запутывая пальцы в моих волосах. Я пишу «Собственность Ви» прямо над поясом его спортивных штанов.
— Это по крайней мере правда. — Его темный взгляд смягчается. — Я весь твой, Ви.
Я извиваюсь и целую рядом со своей меткой. Мышцы под моими губами напряглись. Когда я поднимаю взгляд, глаза Гэвина расширяются.
— Ви, — хрипит он, — Не смей подносить эту ручку к моему чл…
Предложение обрывается, когда я просовываю руку ему под штаны и обхватываю его пальцами. Он издает сдавленный звук, от которого мое сердце бешено колотится.
Я лениво глажу его несколько раз, прежде чем сбросить с него пот. Он помогает мне, и мы бросаем их на пол. Он так красив. Такой большой.
Я подношу конец ручки ко рту и осторожно прикусываю его. Его взгляд расплавляется. — Будь нежна.
Я легко рисую крошечное сердечко со своими инициалами на боковой стороне его члена и бросаю ручку.
Его дыхание становится поверхностным, а пальцы застревают в моих волосах. — Я выжил.
— Я не хочу причинять тебе боль, — говорю я и подношу губы к головке его члена. Это первое легкое прикосновение вызвало у него череду проклятий.
Я продолжаю идти, полностью прикрывая его ртом.
— Черт, Вайолет.
Он хвалит меня более хриплыми звуками, нежно дергает меня за волосы и повторяет мое имя снова и снова.
Когда он приближается, он притягивает меня к своему рту и крепко целует.
— Иди сюда.
— Я здесь.
Он мычит мне в губы. — Повернись.
— Что?
Вместо того, чтобы повторяться, он берет меня на руки и сажает к себе на грудь так, чтобы я смотрела на стену. У меня есть всего две секунды, чтобы задаться вопросом, что он задумал, прежде чем он поднимает юбку моего платья, отводит мои бедра назад и прижимает свой рот поверх моих трусиков к моему центру.
Я теряюсь в его жаре и ощущениях, которые пронзают меня. Я даже не осознаю, что ручка у него, пока не чувствую, как прохладный кончик скользит по моей коже. Я думаю, честно есть честно, но он пишет мне на заднице, и я не вижу, что там написано.
— Что ты написал? — Я спрашиваю.
Он ныряет обратно, не отвечая, всасывая мой клитор сквозь материал, а затем убирая мои влажные трусики в сторону, так что между нами ничего нет.
— Ооох. — Это слово является не только просьбой, но и пониманием.
Его пальцы раздвинули меня. Я чувствую, что мне должно быть стыдно за то, что я выставлена на всеобщее обозрение, но я слишком отчаянно нуждаюсь в большем, большем количестве его и его рта.
Наклонившись, я обхватываю его пальцами и беру в рот. Я пытаюсь вытянуть его, поддразнить его, но по мере того, как нарастает мой оргазм, растет и темп, в котором я скользю по нему.
Он стонет, касаясь моей чувствительной плоти, и это ощущение доводит меня до крайности. Я сильно сосу, когда он кончает, наслаждаясь каждой дрожью и звуком, которые он издает.