— Я люблю тебя, — говорит она.
— Тоже тебя люблю. Пока.
Я бросаю телефон на кровать. — Готов?
Ной не суетится, пока мы не выйдем на площадку. — Что-то еще случилось с твоим отцом?
— Нет. То же старое дерьмо.
Он кивает. — Послушай, я хотел, чтобы ты услышал это от меня. После того, как ты отказался от интервью, репортер, Боб или как там его зовут, попросил меня присесть.
— Замечательно.
Он смотрит на меня. — Действительно? Тебя это устраивает?
— Конечно меня это устраивает. Поздравляю, чувак. Это будет грандиозно.
— Ты не думаешь, что я продажный человек?
— Точно нет. — Ной отличный игрок. Он ниже ростом, чем средний игрок колледжа или профессиональный игрок, и за время своего пребывания в «Вэлли» он боролся с некоторыми травмами. Эти вещи, в сочетании с тем, что команда не прошла второй раунд турнира за последние пару лет, не позволили ему по-настоящему получить признание или признание, которых он заслуживает. Для него это может иметь огромное значение.
Он выдыхает, и я понимаю, как он волновался, рассказывая мне об этом.
— Серьезно, я очень рада за тебя.
— Спасибо. Надеюсь, меня не стошнит на камеру. Я уже так нервничаю.
— Что ж, это было бы забавно.
Он меня отталкивает, и мы продолжаем стрелять еще несколько минут.
— Вайолет придет сегодня вечером?
— Думаю, да. — Я надеюсь, что это так.
— Каждую ночь на этой неделе вы двое тусовались. Ты сделал все официально и убрал ее с рынка?
— Я никогда не понимал этой фразы в отношении отношений.
— Ты уклоняешься. — Он отбивает мой мяч.
— Я не уклоняюсь. Она моя.
— Она сказала это?
— Не словами. — Я улыбаюсь, вспоминая крошечное сердечко, которое она нарисовала на моем члене. Остатки чернил стерлись, но я оставил этот.
— Я не знаю, что это значит. — Он выгибает бровь.
— У нас не было большого разговора об эксклюзивности, но я не волнуюсь.
За исключением того, что теперь, когда он поднял этот вопрос, я вроде как да.
— Почему ты так хочешь это знать? Ты планируешь переехать? — Я прищуриваю взгляд.
— Нет. Никогда.
— Вайолет недостаточно хороша для тебя или что?
Его глубокий смех эхом разносится по высокому потолку полевого домика. — Ты сейчас кажешься сумасшедшим.
— Думаю, это справедливый вопрос. Она красивая, умная и талантливая. Ты можешь серьезно сказать мне, что не хотел бы быть с ней?
— Я могу серьезно сказать тебе это.
— Почему?
— Потому что, придурок, ты в нее влюблен, а я бы никогда не поступил так с приятелем. — Он бросает мне мяч немного сильнее, чем необходимо. — И я почти уверен, что она тоже тебя любит.
— Ты думаешь?
— Я думаю.
— Она чертовски хороша.
— Может быть, тогда тебе стоит подумать о том, чтобы запереть это. — Он качает головой и смеется. — Со словами.
Я все еще думаю о нашем разговоре после тренировки. Дом переполнен. По инструкции ребята остались без алкоголя, но променяли выпивку на сиськи. В бассейне так много девушек, что это похоже на серию «Холостяка».
Томми заходит внутрь, сдвинув солнцезащитные очки на макушку. — Леонард, дружище, ты выходишь?
— Я так не думаю.
— Пьют только девушки. Честь скаута.
— Ты никогда не был скаутом.
Одна сторона его рта приподнимается. — Они хотят нас проводить.
Я смотрю мимо него, в окно, где начинают отрываться верхушки.
— Я в порядке. Развлекайся, чувак.
Вайолет допоздна работает в дизайнерской лаборатории, чтобы закончить платье для Пенелопы Харт, поэтому после душа я беру ужин и отправляюсь в кампус.
Мой телефон звонит, когда я подъезжаю к парковке за арт-зданием. Как только я вижу, кто это, я нажимаю игнорировать. Я не могу сейчас общаться с отцом.
Я нахожу лабораторию и заглядываю туда. Вайолет машет мне рукой к столу в дальнем углу. Она и Далия находятся по разные стороны. За другими столами сидит еще куча людей, однокурсники, я полагаю. Тишина, настроение наполнено бешеной энергией.
— Голодны? — спрашиваю я, подходя к ней. — Я принес вам немного еды, ребята. Я подумал, что это может быть долгая ночь.
— Спасибо. Ты настоящий герой. Мы здесь с полудня. — Она берет еду и ставит ее на пустой стол, но успевает украсть картошку из открытой сумки и застонать.
Я киваю в сторону черного платья на груди. — Наконец-то мне удалось увидеть этот печально известный дизайн воочию.
— Не знаю насчет печально известного, но это все, да.
Я подхожу ближе, чтобы лучше рассмотреть его. Фотографии не передали этого должного. Я мало что знаю о моде, но это именно то, что я ожидал увидеть на красной дорожке или обложке журнала. — Я не могу поверить, что ты сделала это. Меня поражает каждый раз, когда я вижу что-то, что ты создала.